Взяв с собой тенты и полотенца, мы спустились по трапу и отправились на север. Минут через десять, Рената царственным жестом нас остановила.

– Сюда. Место красивое, вот только деревьев нет.

– Потому и тенты, – улыбнулась Женя Кравцова, самая бойкая из медичек.

– Вот и хорошо. Ставьте, и пойдём купаться.

Тенты были скорее армейскими навесами, но поставили мы их буквально за три-четыре минуты, положили на песок полотенца, и начали раздеваться, причём Рената вполголоса сказала:

– Вот и хорошо – мужики далеко, нас не увидят.

– А Лёха что, не мужик, – сказала Женя, и остальные засмеялись.

– Лёха – один из нас, – нелогично ответила Рената, и хохот усилился, а я украдкой посмотрел на то самое место – а вдруг я и правда теперь "один из них" по всем параметрам? Вроде обошлось…

Затем Рената заставила нас помазаться мазью от загара (причём трудодоступные места приходилось мазать другим – хорошо ещё, у меня это только часть спины), и лишь потом повела нас в воду, после чего посмотрела на меня озорным глазом и сказала:

– Давай наперегонки вон до того камня!

Три девочки поплыли вместе с нами; я думал, что я всех их побью только так, не напрягаясь, но неожиданно быстрее меня рванули и Женя, и – о, ужас! – Рената. Я еле-еле перегнал их, как Рената вдруг закричала:

– А теперь обратно!

На этот раз я всё-таки вспомнил свою спасательскую юность, и, хоть и не без труда, обогнал их на два-три корпуса, после чего девицы всей толпой набросились на меня и стали топить… В результате полежать на пляже нам практически не удалось, да и вернулись мы минут на двадцать позже, чем нам разрешил Жора. Но тот лишь усмехнулся:

– Сказал бы я вам на два часа, пришли бы через два с половиной. Или через три, как моя жена… – лицо его неожиданно потеряло сардоническое выражение, глаза заблестели, и он отвернулся от нас.

Вышли мы согласно плану, и пошли на север – на Бермуды. Несмотря на то, что я был намазан кремом от загара, да и были мы на пляже недолго, я всё равно умудрился обгореть, причём хуже всего на самом неудобном месте – на седалище, которое я сам перед купанием нормально помазать не сумел, а девочек просить по понятным причинам не хотелось. После этого, я два дня бегал к Ренате на обработку, ел стоя, спал лишь на животе, да и за письменным столом работать не получалось. Так что, когда ко мне на второй день зашёл Саша, он согнулся от хохота – компьютер лежал на койке, а сам я стоял перед ним в голом виде (чтобы не болела обгоревшая партия) на коленях, которые, в отличие от филейной части, почти не болели.

– Я-то думал, ты православный, а ты, оказывается, молишься компьютеру.

– Зря ты с нами не пошёл – сам бы был сейчас в моём положении.

– Пригласил бы, я бы пошёл. А то ты вновь куда-то не в ту степь отправился – жена дома на сносях, а он всех баб на корабле монополизировал.

– Не я приглашал, а дамы. А они мужиков брать с собой не хотели.

– Ага, ясно. Ты, получается, не мужик.