«Те, кто снаружи» каждое утро просыпаются, не осознавая того, что только что оставили. Именно это порождает невыразимое ощущение того, будто нам чего-то не хватает, а значит, разжигает поиск этого. «Это» принимает множество замещающих форм: от поиска счастья до поиска удовольствий и поиска смысла, который продолжается до тех пор, пока не будет обнаружено подлинное «это» и пока мы не увидим, что на самом деле страстно желаем тот ум ясного света, который пытаемся заместить. Чего-то действительно не хватает. Произошла кража. Однако в этом преступлении никто ничего у вас не забирал, никто не отнимал вашей драгоценной идентичности. Вы просто обронили её. Она выпала из кармана вашей памяти355.

Итак, если подводить итог, в своей глубочайшей части, под поверхностями языка, пола, расы, цвета кожи и убеждений, под всеми тончайшими намёками на двойственность и различие мы абсолютно одинаковые. Ночные практики ведут нас к этой общности и пробуждают к универсальности условий человеческого существования. На самом деле, засыпая, вы отправляетесь на встречу со мной – и со всеми остальными живыми существами на планете – на глубочайшем возможном уровне. Мы засыпаем вместе, в одной пышной постели изначального ума. Руми сказал об этом так:

Помните, куда отправляется ум в глубоком сне без сновидений? Он опускается из головы и возвращается в сердце. Каждую ночь вы и я встречаемся на уровне сердца. Наша практика в том, чтобы не забывать об этой ночной встрече, когда мы возвращаемся на поверхность жизни, и поддерживать связь сердец. Философ Плотин сказал: «Они видели Бога и не помнят этого». Мы не просто видим его – мы становимся им. В своём сердце все мы Бог. Мы просто забываем об этом357. Кэт Дафф говорит: «Возможно, мы не помним этого места покоя утром, но верим, что можем увидеть его в лицах тех, кто глубоко спит. В их спокойных выражениях лиц видится что-то почти ангельское… когда вглядываешься в лицо мирно спящего человека, кажется, что тебе дана возможность видеть другого глазами Бога»358.

Вчера в моём кабинете, окна которого выходят на большой двор, оказалась запертой мышь. Я открыл дверь и попытался выманить её наружу, но она просто бегала взад и вперёд вдоль стены. В конце концов она забилась в угол, и я наблюдал за напуганной малышкой, пытавшейся спрятаться всего в нескольких шагах от меня. Я не боюсь мышей и поэтому несколько минут разглядывал свою новую подругу, а затем подошёл к ней и взял её в руки. Удерживая её в руках, я чувствовал, как бьётся её сердце. В этот момент я ощутил сердечную связь и осознал, что она точно такая же, как и я. Она тоже хочет быть счастливой. Она тоже хочет избежать страданий. Моё тёплое, бьющееся сердце точно такое же, как её сердце, – и точно такое же, как ваше.

Я отнёс её на край своего двора и отпустил. Почувствовав её сердце, я прикоснулся к своему собственному. Я снова осознал, что, застревая в своём видении внешних форм, я теряю внутренние связи. Когда я почувствовал в своих руках биение этого крошечного сердечка, моё внешнее воззрение немедленно сменилось внутренним – видимости сменились реальностью. Я ношу костюм человека, а на ней – наряд мыши, однако под этими одеждами у нас одно обнажённое сердце. Возможно, я отпустил её на свободу, позволив убежать в поле, но она мгновенно освободила меня от моего исключительного отождествления с внешней формой.

Итак, в следующий раз, когда ты меня встретишь, моя мышка, вспомни, что мы уже встречались прежде. Ещё вчера ночью мы делили одну изначальную постель ума и сердца. Вспомни, что на этом самом глубинном уровне любви мы всё ещё вместе.