ушел... Я его не видел лет десять. Трудно мне пришлось. Рабо
тал грузчиком, подсобником, подносил вещи на вокзалах, драл
ся с беспризорниками за объедки и даже воровал сам.
В двадцать третьем встретил одного бывшего коллегу отца.
Он через знакомого устроил меня учиться. Когда мы встре
тились с Лешкой, я его сразу узнал. В разговоре он мне выло
жил своего ужасно революционного папашу и заодно сооб
щил, что служит в ГПУ. Мать рассказывала мне, кто был на
самом деле его отец, и я прямо в глаза сказал об этом Орлову.
Он попытался припугнуть меня, напомнил, что в его заведении
затыкают рот и не таким мямлям, как я. Я разозлился и стал
орать, что мне наплевать, где он работает и кем. Лешка сме
нил тон. Он попросил прощения, что бросил меня, сослался на
трудные времена и признался, что все десять лет разыскивал
меня и не мог найти. Оно и не мудрено: до двадцать третьего
я работал и жил, где придется, без документов, разумеется.
В двадцать третьем сменил фамилию: сыну учителя гимназии,
этой отрыжке мрачного прошлого кровавого царизма, учиться
бы не разрешили нигде. А мне очень хотелось стать врачом.
Поэтому найти меня, даже с его связями, было нелегко. Орлов