Неожиданно я услышал звук, напоминавший топот десятков тонких деревянных ножек, идущий из стены, стоявшей напротив. Я вздрогнул, и, впитав силу, которую дал мне страх, побежал так быстро, как не бежал никогда. Я бежал, и топот маленьких ножек продолжал сопровождать меня каждый метр марафона. Воображение рисовало жуткие силуэты, сновавшие в темноте, и моё тело покрылось холодным потом.

– Мучать сильней, мучать сильней… – Послышался басистый хриплый голос, эхом разносившийся внутри крепостных стен.

Набравшись смелости, я оглянулся, и увидел, как из бойниц потянулись тонкие, словно тростинки, черные лапы, и лунный свет рисовал на сером кирпиче их зловещие тени. В темноте злобно блеснуло восемь красных глаз, и я так испугался, что колени подкосились. Из трещин поползли пауки.

Большие, почти с человеческий рост. Волосы встали дыбом, и теперь я был не в силах пошевелиться. Я до дрожи боялся пауков. Однажды я, ещё совсем маленький, провалился в пещеру, скрытую кем-то с непонятной целью. Там обосновались маленькие и противные пауки, которые, почуяв угрозу, тут же облепили меня с ног до головы, стремясть пролезть под каждую чешуинку.

С тех пор, вид любого, даже самого маленького паука, заставлял меня трепетать. Кровь в жилах застыла. Они, словно ливень, сыпались из всех тёмных углов, которые только можно было увидеть, и наваливаясь друг на друга, заполняли дорогу. Они окружили меня, и надвигались словно лавина, угрожая похоронить под собой.

Нет, они не раздавят, они жадно набросятся на меня, и будут живьем жрать, обгладывая до костей, сдирая кожу, и отрывая куски мяса. Они впрыснут в меня свой яд, льющийся из пульсирующих жал, и я стану гнить изнутри. Я вдруг сжался в комок от ужаса, и повалился на землю, закрыв голову руками.

Я стал слышать странные, рокочущие звуки, заполняющие всё вокруг, и сквозь щель между руками видел, как разинув пасти, на меня мчались пауки. С их клыков капала слизь, и злобные красные глаза впивались в меня.

– Тебе никуда не сбежать… – Снова послышался злобный голос.

Пауки обступили меня, и готовились к финальному рывку. Мне удалось заглянуть в пустоту, затаившуюся у них в глотах, и оказалось, что этот хриплый голос исходит оттуда.

– … кровь! Кровь! Кровь! – Вырвалось из них, и я закричал во всё горло, надрывая связки. Тело пронзила ледяная дрожь.

Я резко открыл глаза, дёрнувшись от кошмара, всё ещё нависавшего перед мысленным взором. На секунду я ощутил себя беспомощным. Мне показалось, что меня скинули со скалы спящим и, открыв глаза, я мчался к внезапной остановке, которая лишит меня жизни. Но потом страх отступил, и я с облегчением понял, что лечу высоко над землёй, а не к ней. Внизу я видел извилистую грунтовую дорогу, окутанную черным лесом, и несколько грузовиков. Между кривыми ветками деревьев, по дороге, двигалось около десятка красных пятен, и я понял, что вижу грузовики с высоты птичьего полета, а пятна в них – солдаты.

«Какого чёрта?! Как я оказался в воздухе?!»

В полете я сталкивался с холодным ветром, который чуть сбивал меня с курса, и приходилось снова привыкать к ощущению полета. Выравнивание в воздухе происходило само собой, и с этого момента я перестал ощущать себя хозяином положения. От грузовиков исходило несколько звуков. Ревы двигателей перемешивались с шумами, исходящими от магнитофона. В колонках играла музыка, по составу напоминающая рокочущие звуки во сне, и этому громыханию подпевал тот самый зловещий голос, что рвался из глоток пауков.

– На-а-а-м нужна ваша кровь! Кровь! Кровь! Кровь! – Кричал голос под звуки бас гитары.

Я увидел командира, который высунулся в окно кабины, в пол оборота, и ударил по ней со всей силы.

– Выключите этот бред! Что за хрень вы слушаете?! – Рявкнул он, высунувшись из кабины, и музыка тут же стихла.

– Да ладно вам! Ну скучно же в дороге! – Взмолился голос долговязого.

– В слова поиграйте! – Буркнул командир. – Еще один шум услышу, будете всю ночь сортиры драить! Как там пленник?

– Дрыхнет! Пол дороги на нас пялился, а ща вырубился!

Кивнув, командир скрылся в кабине. Снова я вижу себя со стороны, но в этот раз не настоящего, а другого, поддельного. За сутки я успел свыкнуться с телом Шона, и научился неплохо им управлять. Меня мучал вопрос – как я смог так быстро освоиться в человеческом теле? Люди же годами учатся говорить, ходить, а тем более уж выполнять сложные движения. Видимо, моё сознание как-то подключилось к мышечной и другой памяти, и брало знания оттуда.