Бойцы взяли меня под руки, и подняли над землёй. Тело обмякло от усталости, и я был рад, что меня тащат. Так было легче. Я пытался идти самостоятельно, чтобы не быть позорным грузом. Но несколько ударов в голову за последние сутки и короткая голодовка со стрессом делали своё дело, словно набивая ноги ватой. Я неловко перебирал ступнями, и конвоиры лишь раздраженно заглядывали мне в лицо. Я обессиленно на них повис, но их, похоже, такое событие ничуть не смутило. Видимо, они были готовы тащить мешок с картошкой вроде меня. Из кустов вылез еще один боец со странным, массивным устройством на запястьи, замкнув образовавшуюся колонну.

Взмахнув крыльями, дракон погнал холодный ветер нам в спины, и взлетел.

– Пусть кружит над нами, – приказал командир замыкающему. – Мало ли что. Домой пока не отправляй.

– Есть, – отозвался замыкающий. Я не увидел, что он сделал, но уши резанул неприятный писк. На писк раскатистым рычанием отозвался дракон, который парил над нами. – В радиусе ста метров летать будет.

– Давай двести, и воздух пусть контролирует.

– Есть, – снова отозвался замыкающий. Снова писк и снова рык.

– Хорошую систему обратной связи сделали, да? – Выразил свое восхищение тащивший меня боец. – Ты ему команду, а он тебе рычит. Удобнее чем раньше. Хрен поймешь, услышал он тебя, или нет…

– …ебе дракона доверит? – Вдруг голоса стали обрываться, и вскоре превратились в неразборчивые фразы . Меня стало выбивать из сознания, но его удавалось кое-как сохранять. Я отключался на короткие промежутки времени, и, каждый раз открывая глаза, видел перед собой новые картины.

Увидев противогаз конвоира, я погрузился во тьму. Открыв глаза, я обнаружил, что мы вышли на дорогу. После очередного погружения, я уже лежал на одной из лавочек в кузове небольшого грузовика. Взвизгнув, мотор заревел, и кузов задребезжал, приятно массируя моё уставшее тело.

Я качнулся, и почувствовал, что мы движемся. Снова связанный по рукам и ногам, снова веревки больно сжимали кожу, и не помогала даже одежда. Казалось, скоро места, где стянулись петли, начнут кровоточить. Меня положили на лавочку прямо перед кабиной, и я увидел троих бойцов, расположившихся друг напротив друга. Рядом с ними стояли автоматы. Позади ярко били фары другого автомобиля, едущего позади, и их свет выхватывал силуэты солдат из тьмы. Под лавочкой пошатывался небольшой магнитофон. Командира среди бойцов не было, он похоже решил ехать в кабине. Я закрывал глаза, и пытался уснуть, но не выходило. Мне было страшно. Я боялся, что если сейчас усну, то они задушат меня во сне, и я больше никогда не проснусь.

– Слушай, Петь, – вдруг заговорил долговязый боец, обращаясь к соседу, сидящему напротив. – Я вот всё никак не возьму в толк, – долговязый взял автомат за цевье, и упер приклад в пол, разглядывая оружие, – откуда у Криса вот, все эти штуки есть? – Он покрутил пальцем, указывая в потолок, – ну, оружие там новое, грузовики, машины, говорят, даже танки где-то стоят. Вертушки, ага. А у остальных ведь такого добра и рядом не валяется! Ходят в гнилье, живут в нищете, о машинах, – он стукнул по своей лавочке, – и говорить-то нечего.

– Хрен знает, – отозвался Петя. – Сказки разные ходят об этом, одни то говорят, другие другое… – вдруг грузовик наскочил на кочку, и все в машине дружно подскочили. Я больно ударился о лавочку, на которой лежал, но к счастью, не упал. Мне становилось не по себе, когда я представлял, как меня, упавшего, поднимают эти молодцы. Не по себе становилось даже от их взглядов, бегло прошедших по мне после прыжка. – Твою мать! – Выругался Петя, и долговязый закивал.

– Да сейчас нигде не хорошо, дороги везде в ужасном состоянии. – Констатировал боец, сидящий рядом с долговязым. Оба неприязненно на него посмотрели, кажется потому, что он не захотел разделять с ними недовольство.

– Ага, у одного тебя, Маркус, всё хорошо. – Фыркнул догловязый. – Ты вообще у нас круто живешь. В элитку переехал, а нас оставил в каразмах гнить. У нас все равны, а ты один только о себе и думаешь. У нас, между прочим, коллектив.

– Головой надо думать, а не прыгать со всеми с моста. – Спокойно ответил Маркус. – Будет тебе радость. Крис достаточно еды дает, что бы её оборачивать можно было, даже учит этому всех желающих. Одни вы, сидите такие умные, и ждёте, пока вам всё просто так отдадут, потому что вы голову за общую цель кладёте, сами не понимая зачем, и какая она. О себе только вы сами можете позаботиться, и другим до вас дела нет никакого. Я наёмник, потому мне до вашей дружной команды дела никакого нет. Я действую в интересах себя и своей семьи.

Долговязый махнул на Маркуса рукой, и вернул взгляд к Пете, который недовольно качал головой.

– Ну что, легенды легенды, сказки сказки, расскажи хоть самую яркую, что ли! Всё равно скучно, болтыхаемся тут, как селедки.

– Ну… – пожал плечами Петя, пытаясь поймать нужную мысль. – Вот тебе сколько лет?

– Ну… Двадцать два! – Ответил долговязый и, дернув плечом, спросил. – А тебе зачем?

– Большая война лет сорок назад кончилась, если я не ошибаюсь, и в общем, есть люди, которые до её начала жили. Старики в основном. Таких мало осталось… В общем, – Петя наклонился, и стал жестикулировать, вовлекая долговязого в разговор, и тот с удовольствием ему поддался, тоже наклонившись поближе. – Общался я тут с одним на днях, у Криса тоже служит и, в общем, такую штуку интересную рассказал.