Я находился где-то в сотне метров над ними, но достаточно хорошо их видел, и четко слышал произношение каждого слога. Вот они, взгляд и слух хищника, по которорым я, признаться, безумно скучал. Меня переполняли жизненные силы, и мощь, которая была неиссякаема у любого дракона. Я вновь ощущал, что могу оказывать на что-то влияние.

Но мог ли я повлиять на самом деле, или лишь думал, что могу влиять? «Пора уходить» – подумал я, и собрался спикировать вниз, что бы остановить грузовики, но ничего не произошло. Я видел глазами этого дракона, я ощущал то же, что и он, слышал то же, что и он, но его тело мне не подчинялось. Он послушно нарезал круги над колонной, и не спускал глаза с окрестностей, которые ему вверили осматривать. Как мне удалось попасть в него?

Я попытался вспомнить ощущения, которые захлестнули меня прежде, чем я сюда попал. Меня передёрнуло. Перед мысленным взором, словно наяву мельтешила черная масса пауков, которая неслась на меня по дороге. Я вновь испытал тот ужас, что всегда ощущал, сталкиваясь со своим главным детским страхом. Иногда, дело доходило до паранойи. Пауки преследовали меня всюду, я видел их везде. Видел в своей пещере, видел у себя под ногами, видел их орды, мчащиеся по деревьям. Каждая мысль о них заставляла меня дрожать. Вскоре я забыл про этот страх, но теперь, когда он всплыл в виде ночного кошмара, я снова ощутил его незыблемую власть надо мной.

Страх.

Прежде, чем попасть в тело дракона, я испытал страх и ужас. Я считал, что меня будут есть заживо, считал, что вот-вот умру. Так же, как это было впервые при этом замысловатом переселении. Когда дракон собирался облить нас огнём, я думал, что вот-вот умру, и испытал страх. Но видимо, обычного испуга недостаточно. Нужно испытать то, что испытывает человек перед тем, как его казнят. Но как это сделать? Как я смогу заставить мозг поверить в то, что меня собираются отправить на тот свет?

Картинка перед глазами дернулась, затем рассыпавшись, и резко сменившись темнотой. Я опять почувствовал качку, и сквозь дымку, заполнившую взгляд, прорезались силуэты солдат. Снова накатила слабость, голод, и холод. «Как же я не люблю человеческое тело…» – на этой мысли я дал себе воображаемую пощечину, и вспомнил, как передо мной держали взведенный автомат. Я говорил себе, что хочу жить, и люблю даже такую жизнь. «Прорвемся» – подумал я. Главное, что в груди еще билось сердце, и у меня оставались шансы снова стать драконом, и достичь всех целей, которые я себе наметил. Я вновь пытался представить нас всех с высоты птичьего полета, но изображение размывалось. Скоро я оставил это занятие.

Неожиданно мне вспомнилось то, как я жил, и мне захотелось поразмышлять на эту тему.

Чем я знимался, в основном?

Вроде и не скажешь, что я делал что-то ради общего дела, но при этом жил в дружной общине. Думая об окружающих, их интересах и выгодах, я был вполне самодостаточен, как и любой из нас. Кормили мы себя сами, охотились для себя и для своих семей самостоятельно. В общины объединялись только ради того, что бы не чувствовать себя одиноко, и что бы не было скучно. Мы вполне могли существовать друг без друга. Я улыбнулся, но про себя. По телу пробежала теплая волна радости, когда я представил себе драконов, с которыми проводил время и беседовал в общине. Я скучал по ним, скучал по дому. Я хотел уснуть, проснуться, и оказаться среди них, забыв всё то, что сейчас со мной происходит. Эту слабость, этих людей, которые, возможно, даже не понимают, что и зачем делают, и эту войну.

Солдаты снова о чём-то заговорили, но я уже этого не разбирал. Сначала их голоса стали искажаться, а затем, становились всё тише и тише. Меня захватывала усталость, и больше не било сил бодрствовать. Я погрузился в глубокий сон, где не было и намёка на сновидения.

Теперь в моём уме главенствовала темнота.