– Господа, господа офицеры, я еще не закончил то, о чем начал.

– Ну и что там дальше?

– А вот этот крейсер перед нами – это «Пиллау»…

– Как я понял из твоего вступления, это тоже наш корабль, – прервал я Графа.

– Да, при закладке его нарекли «Муравьев-Амурский»[6].

– А что наши пленные говорят вот об этом эсминце, неужели и он имеет какое-то отношение к нашему флоту?

– Вы не поверите, но он также не достался тем, кто за него заплатил. Это G-101, несостоявшийся латинос. Германия его для Аргентины строила.

Вот даже как! Значит, и его задарма заполучили.

В это время с крейсера на эсминец подали буксиры, и он, надрывая свои турбины, пытался стащить крейсер с песчаной банки.

– Надо помешать им, а то они освободятся до прихода наших крейсеров. Я боюсь, что крейсер неплотно сел на мель, может освободиться, – высказался старший офицер.

– Помешать-то надо. Но вот у крейсера-то орудия более дальнобойные и покрупнее, чем наши. Как бы нам от него не получить нежелательный подарок. Хорошо, идем на полном ходу. Федоров, попробуй отогнать эсминец хотя бы на время.

– Сделаем, Михаил Андреевич.

Федоров направился к носовому орудию растолковать расчету, что нужно делать.

– Полный вперед, держать курс на сближение с противником.

Эсминец стал набирать ход.

– Ваш высокоблагородие, корабль с юга, – доложил сигнальщик.

Я посмотрел вначале на юг, где на горизонте показался дым, потом на северо-восток, но там дымов не наблюдалось.

– Эх, сорвалось, не удалось нам захватить немца. Ну и где же наши дозорные крейсера?

– А это что за корабль подходит с юга – немец или наш? – с сомнением и с надеждой одновременно спросил Бабицын.

– Нет, это все же, наверное, немец.