– Михаил Коронатович, я был очень недоволен вашими действиями, но раз вы опять отличились и нанесли противнику урон, то я поздравляю вас и экипажи ваших кораблей с победой. И только что пришла хвалебная телеграмма от императора, он опять выражает удовольствие вашими действиями по отношению к противнику и всех благодарит за это.
Перед прорывом немецкого флота в Рижский залив активизировалась и авиация противника. Немцы стали совершать ежедневные разведывательные полеты над Церелем, Аренсбургом, акваторией Рижского залива. Систематически бомбардировать оборонительные сооружения и батареи на подступах к Риге, на островах, русские корабли и порты в Рижском заливе. Кроме аэродромов у Либавы и Виндавы по приказу германского командования была развернута авиационная станция на озере Ангерн для гидроавиации. Более интенсивно стали использоваться свои авиатранспорты «Ансвальд» и «Санта-Елена». Все это потребовало усиления активных действий русской авиации.
С июля 1915 года, не ограничиваясь проведением разведок вблизи Моонзунда, русские летчики начали совершать полеты к Виндаве, уже захваченной немцами, и далее к Либаве для разведки и бомбардировки сил германского флота. Для быстрого оперативного реагирования на действия немецкой авиации были созданы так называемые подвижные станции на нескольких грузовиках, перебрасывавших авиационное имущество в ту или иную точку острова Эзель. Потом было принято решение развернуть широкую сеть сначала временных, а затем и постоянных станций для гидроавиации и аэродромы для самолетов на Моонзундских островах, прежде всего у Цереля и Аренсбурга, а также вдоль побережья Ботнического залива и на Аландских островах.
Вернувшись к себе на «Петропавловск», я вызвал Пилкина. Через несколько минут он прибыл в адмиральский салон.
– Владимир Константинович, я только что от командующего, и знаешь что, ему не понравилось, что мы подставились под снаряды броненосцев, – полусерьезно-полушутливо начал я.
– Интересно, как можно провести бой и не получить повреждений, да хотя бы самых незначительных?
– Только в одном случае, если только противник будет безоружный.
– Где мы сейчас на Балтике встретим таких?
– Не расстраивайся, Владимир Константинович, хотя командующий и начал разговор на повышенных тонах, но быстро успокоился. Понимает, что нас не за что наказывать, зато в остальном, похоже, он доволен, но виду не подает. Да и поздравление от императора тоже повлияло на его решение.
– Еще бы ему не успокоиться, все же это большая победа. Я так думаю, что государь не только нас поблагодарил за победу, но и командующего – за руководство блестяще проведенной операцией.
– Вот что, Владимир Константинович, готовь корабль к переходу в Петроград, и прошу тебя, ты уж наседай на мастеровых, чтобы они максимум за три недели все привели в надлежащий вид. В самое ближайшее время «Петропавловск» позарез будет нужен тут.
– Михаил Коронатович, как я могу насесть на мастеровых, поди, сам знаешь, что с ними трудно договориться, я только командир корабля, а не командующий, чтобы их подталкивать.
– На этот счет не беспокойся, тебя поддержат и из штаба флота, и из министерства. Если все произойдет так, как обещаешь, тогда ремонт выполним в срок. Константиныч, у меня есть большая просьба к тебе. Нужно составить докладную записку о боевых возможностях линейных кораблей типа «Гангут» и что надо сделать для их повышения. Какие у тебя будут конкретные предложения на сей счет? Что нужно изменить, дополнить или, наоборот, убрать, чтобы за три зимних месяца все это перестроить и по весне уже опробовать в боевых походах. И подумай, каким должен быть новый линкор в составе нашего флота.
– Вопрос, я думаю, задан вовремя, у меня есть кое-какие соображения на этот счет. И что изменить или добавить на существующие линкоры, также есть свое представление о том, каким должен быть новый линейный корабль.
– Вот и я хочу знать мнение командиров о наших дредноутах.
– Хорошо, я напишу такую записку.
– Вот и ладненько, а я попробую и других озадачить такой просьбой.
Пилкин ушел выполнять приказ по подготовке к переходу «Петропавловска» в Петроград.
Я также засел за составление докладных записок. Что-то я направлю командующему флотом, но продублирую на имя морского министра, так как опасаюсь, что адмирал Канин что-то положит под сукно. Григоровичу, и только ему, будет еще несколько бумаг, так как только он может дать ход некоторым моим предложениям.
Одну из них я написал на основании рапорта Беренса, поданного им сразу после боя у острова Даго. Кое-что вспомнил сам, основываясь на микроскопических знаниях в этой области, принесенных из своего времени.