– Что такое пейсес я знаю, – авторитетно заявила Маша. – Это пейсы, кудряшки  такие на висках у очень религиозных евреев. А что значит: до бейсес?

– Да не слушай этого хулигана! – возмутилась Далия, – и не стыдно тебе девочке такие гадости говорить? – она  стукнула Амоса по плечу.

– Ну ей же не три года! – он неожиданно ловко отпрыгнул в сторону, уворачиваясь от ударов жены, и объяснил: – Бейсес – это то, что курица несет каждое утро,  а еще это бывает у муж...

– Убью тебя сейчас! Замолчи! Эээ… – Далия вдруг вытянула два пальца, указательный и средний, покрутила перед носом Амоса и насмешливо протянула: – Йалла! Мин ха шэддим!

– Не обращайте внимания! – заявил Амос Айболиту и Маше. – Это она когда стесняется, сразу переходит на родной йеменский. И на нем сильно ругается. Вот сейчас бесовским созданием назвала.

Айболит с Машей рассмеялись.

Далия быстро накрыла стол на веранде. В центре поставила запотевший от холода стеклянный кувшин с темным виноградным соком. Вокруг него мисочки с салатами, оливками, блюдо с рисом и противень с жареными в духовке куриными бедрами. Рядом положила деревянную круглую доску, на которой лежал круглый, упоительно пахнущий черный хлеб.

– Ох, какой запах! – не выдержал Айболит. – Это домашний хлеб?

– Ты попробуй, – Амос отрезал большой ломоть.

Из темной мякоти  выглядывали светлые вкрапления орехов.

– Далия сама печет. По старинному семейному рецепту ее бабушки.

– Не крути людям голову. Дай поесть. Начал уже… рецепты, джаддати, бабушка моя, то есть, – пояснила Далия, садясь за стол рядом с Машей. – До смерти можешь людей заговорить. Ешь давай. Хоть рот закроешь ненадолго.

– Строгая она у меня. Все время ругает, – пожаловался Амос, с обожанием глядя на жену. – Вот помру, потом плакать будет и жалеть, что ругала.

– Ой, кому ты на том свете нужен? – отмахнулась Далия, накладывая в тарелку Айболита гору риса и огромные куски курицы. – Тебя и на этом еле терпят. До ста лет проживёшь, можешь не сомневаться.

Айболит невольно засмотрелся на них. Они ворчали друг на друга, притворно злились. Но в их глазах светилась искренняя любовь, которой они согревали окружающих. Маша явно чувствовала то же самое. Она   подперла лицо рукой, согнув ее в локте,  и с явным удовольствием наблюдала за непрекращающейся перепалкой.

И Айболит вдруг подумал, что хотел бы вот так же сидеть за столом с Машей. И ворчать друг на друга. И чтобы  у них были седые волосы и морщины на лице. Чтобы позади была долгая, пусть трудная, но очень счастливая жизнь. А вокруг были дети, внуки, кошки и собаки.

После еды Амос налил всем сока в высокие стаканы, украшенные разноцветными цветами, и спросил:

– А вы от кого бежите, ребята? Да не бойтесь, не выдам, – заверил он их, увидев, что оба они напряглись. – И как вас занесло к шейху Файзи?

Маша поперхнулась соком, закашлялась и спросила:

– Откуда вы знаете про бедуинов?