Скоро возобновился утомительный для пленных пеший марш с короткими остановками примерно через каждый час. Они прошли сквозь лес, потом мимо примыкавшего к нему поселка и опять через поля и покрытые виноградниками или дикими кустарниками холмы. На последнем перегоне батальон гонведов двигался довольно долго и остановился, только повстречав местного жителя, бешено нахлестывающего пару коней, запряженных в легкую длинно пылящую за собой бричку.
Майор, командующий батальоном, быстро переговорив с крестьянином, срочно созвал к себе офицеров. Солдаты и плетущиеся в конце колонны пленные в это время устроили очередной привал, тесно рассевшись по краю дороги. Отдыхали недолго — скоро всех подняли и направили в разные стороны. Одна рота солдат двинулась быстрым шагом прямо по вспаханному на зиму полю налево, вторая — направо, а третья, с которой остался командир батальона, противотанковая артиллерия и обоз, неспешно продолжила путь по проселку.
Дорога узкой змейкой вильнула между невысоких пологих холмов, и остаток батальона снова разделился: обоз и медики, включая пленных, расположились на поросшем кустарником и редкими деревьями склоне; станкОвые пулеметы сняли с подвод и в разобранном виде вместе с коробками патронов понесли на вершину левого холма; а пешие солдаты и артиллерийские упряжки медленно последовали дальше и скрылись за поворотом.
Под руководством венгерского врача развернулся прикрытый сверху близкими кронами деревьев медпункт. Поставили даже операционную палатку и начали кипятить воду. Гонведы явно готовились к бою и к поступлению раненых. И бой начался. Где-то впереди вразнобой бахнули одна за другой пушки, длинно и разноголосо зачастили с нескольких направлений пулеметы, добавили трескотни винтовки и карабины. Что происходит там за холмами пленные не понимали, но надеялись, молясь, кто Богу, кто Красной Армии, что этих гадов вскорости разобьют и отомстят за всё.
Раненые всё не поступали, сведения о ходе боя — тоже. В напряженном ожидании бродили и сидели и венгерские обозники с медиками, и русские пленные. Разноголосица выстрелов и хлопки разрывов то ли снарядов, то ли ручных гранат, то затихали, то разгорались с новой силой, временами меняя направление и дальность. Прибежал запыхавшийся гонвед с винтовкой в руке, переговорил с врачом и, забрав с собой всех русских санитаров, погнал их впереди себя через холм.
А бой все не заканчивался. Принесли первых раненых. Венгерский врач самолично осмотрел каждого, двух велел на первое время перевязать, а одного, с пулей в кровоточащем бедре, решил спешно оперировать. На сортировке и перевязке врач оставил Ирину Николаевну, вызвавшую у него заслуженное уважение, и пленных женщин. Правда, опасаясь вполне справедливой мести, приказал двум гонведам внимательно и настырно следить за всеми действиями русских и, если что, безжалостно пресекать. Но не убивать и не ранить. Пока гонведам пресекать было нечего: среди первых поступивших раненных не было ни одного ненавистного пленницам офицерского лица из числа насильников.
Глава 19
Двойной капитулирен
Тридцатьчетверка Иванова отстала от колонны мотострелков и в гордом одиночестве без малейшего зазрения совести портила широкими траками иноземное дорожное покрытие. Склоняясь к маловероятности повстречать на своем пути фашистскую бронетехнику, капитан приказал зарядить зафиксированную в походном положении на оба стопора башню осколочным выстрелом (хотя, конечно, совершать марш со снарядом в стволе по уставу и не полагалось). На всякий случай, мало ли, кого по дороге встретят, все-таки идут-то они в одиночку по вражеской территории. Сам он, для лучшего обзора, привычно выглядывал из открытого люка, прикрываясь по грудь его круглой крышкой. Насколько хватало видимости, ни встречного, ни попутного транспорта не было, ни своего, ни вражеского; шоссе, как вымерло. Расслабляющее однообразие дороги прервал шум в наушниках. Радиостанция работала на прием и была настроена на бригадную волну. Иванов прислушался, но из-за помех сразу не разобрал смысл сообщения. Через пару минут он прослушал его повтор и выматерился. В эфир с призывом о помощи ко всем, кто его слышит, вышел радист из его родной 36-й бригады. Их автомобильную колонну на хуторе без названия, расположенном в полукилометре южнее высоты в квадрате (координаты указывались), окружили и атаковали венгры. Пехота при артиллерийской поддержке. Числом не меньше батальона.
Капитан достал палетку с картой и быстро нашел указанный квадрат, высоту и хутор перед ней. Если он правильно ориентируется в пройденном расстоянии, то находится этот самый хутор без названия аккурат по ходу его движения. Километра два-три вперед по шоссе и примерно километр вправо по грунтовке. И кто там в окружение попал? Впереди, где-то за поворотами, катят мотострелки. Но они точно не из его 36-й бригады. Неужели, особисты с Буровым вляпались? Правда, судя по количеству автомобилей, они в той колонне были не одни — с ними шла и комендантская команда, и еще какие-то тыловые подразделения бригады. И чего их, спрашивается в задаче, с шоссе на хутор занесло, который хорошо в стороне расположен? Ладно. И что теперь? Бросить этих говнюков на произвол судьбы? Нехорошо будет. Неправильно. Буров там не один. Остальные бойцы из комендантского взвода и прочие нестроевики за эту подлую
Иванов скомандовал Гурину максимально увеличить скорость, а сам, переключившись тангентой с приемника на передатчик, вызвал примкнувшего к мотострелковой колонне со своей ремлетучкой Петрищева. Не сразу, но красноармеец, следящий у техников за рацией, ответил. Просьбу о помощи он тоже принял и сейчас лично Петрищев пытается с помощью сигнальных ракет остановить движущихся впереди него мотострелков. О! Похоже, им это удалось. Останавливаются. Как только Петрищев пообщается с их командиром — доложит Иванову или свяжет его с ним непосредственно.
Перекрикивая рев разогнанного до почти максимальных оборотов дизеля, Иванов связался в этот раз с попавшим в окружение отрядом. Представился радисту и пообещал в скором времени прийти на помощь. Всем списочным составом первого танкового батальона. Окруженные, если не дураки, поймут, что он один, а если враги сообщение перехватят — пусть дрожат в ожидании сразу трех десятков танков. Или разбегаются, пока еще есть время.
Пока тридцатьчетверка спешила на помощь, вышел на связь Петрищев. Мотострелки, к сожалению, уже успели отъехать дальше, чем на пять километров от проселка в сторону хутора. Майор-комбат связался со своим командованием и ему разрешили выслать помощь попавшим в беду танкистам. Но лишь в количестве одной роты. И без артиллерии. Иначе — никак. Остальных с нетерпением ждут в месте назначения. Уже лишних два часа ждут. Иванову рекомендуется, если он прибудет к месту ответвления проселочной дороги на хутор раньше автомобильного транспорта, подождать и обсудить с комроты капитаном Карпенко план предстоящих действий. Петрищев дополнил, что он сообщил пехотному капитану волну танкистов и что тот, вполне возможно, свяжется с Ивановым заранее. Снова переключившись с приемника на передатчик, Иванов вызвал окруженных тыловиков. Не сразу, но ему ответили, и он более подробно расспросил насчет обстановки. Тяжелая оказалась обстановка. И ухудшалась она ударными стахановскими темпами. Лавинообразно.
Перекрикивая громыхающую вокруг него пальбу, радист рассказал Иванову, что Буров вместе с группой особистов и бойцов из комендантского взвода засел в небольшой двухэтажной каменной усадьбе и старается не подпустить врага ближе. Красноармейцы прочих подразделений их колонны занимают еще несколько соседних домов, но их количество быстро тает. Венгры неожиданно атаковали сразу с нескольких сторон. Фактически окружили. С северного направления они выкатили просто в поле четыре противотанковые пушки и лупят осколочными. С высотки, что в трехстах метрах на севере, бьют станкОвые пулеметы. Под их прикрытием гонведы подбираются все ближе. Со всех сторон. Если помощь не подоспеет — венгры скоро ворвутся в дома.
Иванов решил, что дожидаться мотострелков не будет — окруженных к тому времени уже сомнут. И тут до него дошло, что фамилия комроты мотострелков ему знакома. Не с ним ли он в Польше бок обок сражался? Хотя, сама фамилия, Карпенко, не такая уж и редкая. Он вызвал Петрищева, но тот ничего толком пояснить не смог. Ремлетучка продолжала следовать с оставшимися двумя ротами на запад; самого капитана техник-лейтенант не видел; как зовут — не знает; волну их рации ему не дали, сказали — в целях сохранения секретности, мать их, дураков, так.
Помощник уполномоченного особого отдела 36-й танковой бригады лейтенант госбезопасности Буров сжался под разбитым окном на втором этаже еще недавно добротного венгерского дома и лихорадочно набивал рожок автомата Судаева патронами ТТ из открытой картонной пачки. В окно периодически вжикали вражьи пули и или застревали в уже донельзя исковерканной дебелой мебели и оштукатуренных стенах, или с противным визгом рикошетили по комнате. Над соседним подоконником время от времени поднимался пулеметчик и выпускал не очень прицельную очередь из ДП, пытаясь не так поразить, как, скорее, задержать набегающие с этой стороны короткими перебежками венгерские цепи. Гонведы с началом очереди, если она шла поблизости, дружно падали на перепаханное поле и выжидали, пока их пулеметчики не заставят вредного ивана спрятаться; потом подгоняемые офицерами и прочими унтерами, поднимались для следующего броска.
У третьего окна жался к наружной стене с карабином в руках молоденький солдатик, потерявший каску. Высовывался и стрелял наружу он довольно неохотно, в основном, под гневным взглядом или окриком Бурова. На полу уже лежали, небрежно сдвинутые в сторону, чтобы не мешали, два трупа. Еще трое были живы, но ранены. Лишь один из них, после перевязки касательной кровоточащей раны на голове остался в строю — остальные жалобно стонали под стенкой.
В остальных комнатах и на чердаке тоже находились позиции красноармейцев, в самом начале боя довольно многочисленные, а теперь изрядно прореженные вражеским огнем. Их небольшой группе, как понимал Буров, по сравнению с соседями, можно сказать, повезло: двухэтажный дом был прикрыт соседними от артиллерии, часто лупящей с поля, безжалостно разносящей в клочья крыши и стены других венгерских строений. Повезло им еще и в том, что выставленные караульные заметили врага на подходе, иначе навалились бы на них со всех сторон и просто задавили бы числом. А так, есть еще надежда, дождаться помощи. И тут уже выбирать не приходится, даже этой недобитой в Польше, много о себе возомнившей сволочи, Иванову, как лучшему другу, поневоле рад будешь. Жить-то всем хочется.
Буров вогнал потяжелевший рожок в ППС, оттянул затвор назад, поставив на шептало, приподнялся над подоконником и полоснул длинной очередью в треть магазина по приблизившимся, пока он заряжал, венграм. И тут же отпрянул за простенок — кто-то из вражеских пулеметчиков брызнул горячей струей свинца по его забившемуся в окне огоньку. Сразу следом за ним не прицельно стрельнул из карабина молодой солдатик и невезуче поймал грудью сразу две пули, предназначавшиеся особисту. Не повезло. Солдатик, с силой отброшенный от окна, был еще жив; он стонал и сучил по захламленным отбитой штукатуркой половицам сапогами, отталкивал упавший поперек тела больше не нужный ему карабин; но заниматься им, перевязывать, было некому и некогда. Еще один красноармеец, не очень сноровисто набивавший по одному патрону плоский диск ручного пулемета, лишь глянул исподлобья на подстреленного товарища и снова опустил глаза на черную перевернутую железную тарелку, жадно глотающую один за другим своим выступающим приемником остроголовые блестящие золотистой латунью и медным томпаком боеприпасы.
Кое-кто из красноармейцев попытался было улизнуть из атакованного хутора на грузовиках. Теперь две газовские полуторки и одна зисовская трехтонка щедро и высоко пускали в небо густые клубы черного дыма, пахнущие, казалось, даже сюда, жареным мясом. Некуда было убегать. Окружили их. Кольцо врагов неумолимо сжималось со всех сторон, не суля пощады. Где же этот чертов Иванов со своим танком? Или специально, мать его брянскую так, ждет, когда их тут всех перебьют? Чтобы некому было привлечь его, падлу возгордившуюся, к ответу за все последние преступления, вплоть до сегодняшней угрозы оружием ЕМУ!!! помощнику уполномоченного особого отдела бригады?