— Скажи, Пако, ты помнишь войну с Дамнией? ― спросила она.

— Помню? Да давно оно было, сеньора. Как тут упомнишь?

— Ведь дамнийцы так и не пробились на Коста-Лунес, верно?

— Не было тут их, сеньора. Сеньор Игнасио все боялся, но не прошли.

Хоакина собиралась узнать у старика, не знал ли он бокора поблизости, может, даже с их плантации, но имя деда Фернандо навело ее на другую мысль.

— Один дамниец все же был тут, ― стараясь, чтобы ее голос звучал шутливо, заметила она. ― Точнее, дамнийка, жена сеньора Игнасио.

Пако издал какой-то странный звук. Оставалось надеяться, что он так усмехнулся. Или удивился.

— Да что вы, сеньора. Такая красивая хозяйка. Хозяин в ней души не чаял. А оно вон как обернулось.

— Ты о пожаре?

— Да я вообще… ― начал Пако, но внезапно замолчал и неопределенно махнул рукой. ― А давайте я вам отдам ее, сеньора. Что ж теперь-то, столько лет прошло. Не хоронить же ее со мной.

— Что отдашь? ― насторожилась Хоакина.

— Так книжку. Куда покойный хозяин записывал, как жил и что делал.

— Ты хочешь сказать, что у сеньора Игнасио был дневник? ― не веря своим ушам, переспросила Хоакина. ― И как он попал к тебе?

— Хозяин, покойник, и дал, ― развел руками старик. ― Сказал не показывать никому, даже молодому сеньору. Вообще никому. И сжечь, как он помрет. Так мне ж жалко стало. Память о хозяине, как в огонь-то кидать? А после забыл я про нее.

Хоакина посмотрела на Пако и только ошеломленно покачала головой. И Фернандо, и его отец всю жизнь страдали от тайны, связанной с бабушкой и матерью. А тайна долгие годы лежала совсем рядом, у синекожего привратника. И, вероятно, была не очень приятной. Иначе зачем сеньору Игнасио так поступать?

— Хорошо, Пако. Сейчас еще немного отдохнем и пойдем домой.

Хоакина действительно хотела всего лишь собраться с силами перед последним рывком к спасению. Но забылась на мгновение, а когда вынырнула из дремы, оказалось, что лежит в своей постели. Она удивленно завертела головой и тут же поморщилась от радостного вопля Соле:

— Сеньора! Наконец-то!

Служанка вскочила, опрокинув стул, и кинулась к двери, не прекращая вопить: «Сеньор Фернандо, сеньора проснулась!»

Хоакина повернула голову и увидела, что за окном темно, а в комнате горят бра на стене. Ей показалось, что она вернулась назад, в то утро, когда пришла в себя после нападения. Хорошо хоть теперь рядом не было доктора Варгаса с его пальцами-сосисками. И чувствовала она себя гораздо лучше.