— На Там-Таме, конечно. Других негров у нас нет.

— Ты хочешь снова его побить?

— Самую малость, он не обидится — это ведь не со зла, а для научных целей. Отцепи наручники. Ну-ка, Там-Там, встань здесь, напротив дивана, руки по швам — по швам, придурок! Ты что, в армии не служил? — приготовились… Вот так!

От полученного удара Там-Там приподнялся в воздух и, пролетев метра полтора, упал точно на середину дивана. Глаза его неподвижно уставились в угол комнаты, челюсть медленно отвисала.

— Техничный удар, — оценил Швеллер. — Победа чистым нокаутом.

— Теперь подождем результатов. Фингал будет по высшей категории.

— Что-то он никак не очухается.

— Надо побрызгать водой.

Женьшень отправился на кухню, набрал в кружку воды и начал брызгать на потерпевшего, а Швеллер тем временем принес из машины бутылку водки. Там-Там понемногу приходил в себя.

— Ты на нас не сердись, — сказал ему Женьшень, — наука, видишь ли, требует жертв. Вот стакан, пей, не бойся, это хорошая водка. Анестезия, ферштейн одер нихт?

Там-Там был слишком слаб, чтоб сопротивляться. В него влили полстакана водки, поставили на ноги и переместили на кухню, где все трое уселись за стол.

— Что там у нас есть — колбаса? Отрежь парню колбасы, ему надо подкрепиться, — распоряжался Женьшень.

— За границей все пьют, не закусывая, — заметил Швеллер. — Помнишь, как мы в Германии…

— Далась тебе заграница! Здесь вроде пока что Россия. Если ты хочешь, чтобы человек имел воспоминания о России, он должен пить водку на наш манер — иначе о чем вспоминать?

Жертва науки безропотно приняла внутрь вторую порцию, поперхнулась и зашлась утробным кашлем, который только усугубил засунутый ей в рот кусок колбасы.

— Плохо, Там-Там, очень плохо, — качал головой рассудительный Женьшень. — Тебе надо почаще тренироваться. Взрослый человек, а не умеет пить водку. Ну-ка, еще разок. Выдыхай воздух, а потом — хлоп. Вот так, смотри.

Они со Швеллером хлопнули по стопке.

— А теперь ты. Приготовились, выдыхай…

Тренировка продолжалась. Вскоре Там-Тама совсем развезло — руки безвольно повисли вдоль туловища, голова моталась из стороны в сторону, и он давно уже упал бы с табурета, не поддерживай его крепкие руки друзей.

— Человек человеку в натуре есть друг, товарищ и брат, — просвещал африканца Женьшень. — Мне по большому счету по фиг, какого ты будешь цвета. Будь хоть зеленым, хоть голубым…