8) Поводом к тому, что вас раздражает музыка из-за стены может служить, с одной стороны, само качество этой музыки. То есть чтобы понять природу такого гнева в плане повода, приведшего к нему, надо знать точно музыкальные вкусы гневающегося и, скорее даже, представлять ту музыку, которая лежит далеко за пределами этих вкусов. Но это только с одной стороны. С другой же стороны, раздражать может сам факт постороннего шума, не зависимо от того, какого качества и даже какой громкости этот шум. Тогда повод следует искать в чем-то ином. Например, в том, что работа, выполняемая под музыку, элементарно не ладится. И по большому счету музыка здесь совсем не при чем. Просто мы с вами подсознательно ищем причины собственной неспособности сделать что-то путное и собственным неудачам в каких-то внешний факторах, в среде, тогда как причины эти кроются в нас в самих. Нам не нравится работа, но не в этом мы видим то, почему она не получается, а в том, что музыка за стеной мешает нам ее выполнять. Возможны и иные поводы: сейчас мы не готовы к выполнению этой работы, другие люди плохо подготовили базу для этой работы, начальство не сформулировало надлежащим образом задач, не сказало точно, чего ждет от этой нашей работы. В решении данной задачи принципиально важно было то, что речь шла не просто о музыке как помехе, а о том, что посторонняя музыка мешает работе. Из этого и надо было исходить в поиске повода к гневу.
9) И в этом случае важно, что запах не просто беспокоит вас, а проникает к вашему рабочему месту. Это означает, что все то, что было сказано в предыдущем ответе касательно поводов для гнева на работе, может быть актуализировано и при решении данной задачи. Однако тут добавляются и новые значения, основанные на том, что поводом для раздражения оказываются же не звуки музыки, а запахи. Здесь важно понять две, как минимум, вещи, источник запаха и его качественных характеристики. При этом обе эти вещи могут и совмещаться. Очень простой, хотя и не очень ароматный пример: рядом с вашим рабочим местом случилась авария в туалете. Думаю, можно не продолжать. Или вы категорически не переносите табачный дым, ваши же коллеги, расположившись где-то совсем близко, только тем и заняты, что курят. А запах табака вас и раздражает, доводя до гнева. С такого рода ситуациями все предельно ясно. Немного иначе обстоит дело с теми случаями, когда нельзя точно назвать источник запаха и нельзя определить, что это за запах. Такая ситуация вполне представима: чем-то противно пахнет, а чем и откуда – не понятно. Тут поводом к раздражению оказывается неизвестность. А неизвестность сама по себе страшна. Кроме того, вовсе нельзя сбрасывать со счетов ту ситуацию, согласно которой идущий откуда-то запах не так уж и силен и на столь зловонен. Иной этого запаха и не заметит, но вот для кого-то этот запах почему-то вдруг оказывается началом всех зол мира. Тут повод к гневу, разумеется, уже не в запахе, не в его источнике и не в его качестве. Повод в том человеке, которому якобы мешает этот запах. А тут уже такого рода поводом может быть какая-нибудь проблема на работе, дома, в личной жизни. Мы уже не раз сталкивались с ситуациями, когда человек видит прямой повод к гневу в каком-либо внешнем по отношению к нему событию, тогда как на деле оказывается, что повод этот носит внутренний характер и кроется в самом человеке.
Итак, мы с вами рассмотрели несколько упражнений по определению поводов к гневу. Если ваши ответы на эти упражнения не строго совпали или даже вовсе не совпали с предложенными мной, то это вполне в порядке вещей. Самое главное – умение видеть потенциальную множественность поводов к проявлениям гнева. Такое умение позволяет глубже понимать смыслы гнева человеческого в каждом его конкретном проявлении и находить противоядия для гнева. Но при всем уважении к поводу, куда как важнее уметь обнаруживать причину гнева.
Разница же между поводом и причиной заключается в том, что поводом носит ситуативно-событийный характер, тогда как причина – характер глубинный. Повод почти всегда можно понять и даже без особого ущерба ликвидировать. Причину же можно определить только через серьезный анализ. А уж ликвидировать причину и вовсе может лишь специалист либо человек, в полной мере постигший сущность явления, с которым решил распрощаться. Для представления о причине гнева необходимо уяснить саму схему его зарождения, развития и реализации. Не вдаваясь в детали и нюансы, распишем эту схему в самом общем виде. Гнев зарождается в нервной системе человека. И в подавляющем большинстве случаев причина его возникновения носит сугубо физиологический характер – это специфика именно нервной системы каждого из нас. Каждый человек уникален не только по внешнему виду или по манере говорить. Каждый человек уникален и по внутреннему строению своего организма. Не является исключением и нервная система, выстроенная у каждого из нам самобытно и оригинально. У кого-то нас нервы, как говорится, стальные, а у кого-то – будут струны мандолины: чуть тронешь, и они зазвучат в ответ. Кто-то даже в экстремальных ситуациях предельно спокоен, а кто-то без всякого, казалось бы, повода, едва вспомнив какую-нибудь мелочь, способен разрыдаться. Кто-то, прожив всю жизнь, так и не узнал, что такое гнев на личном опыте, кто-то же и дня не проживет без того, чтобы на кого-нибудь или на что-нибудь не рассердиться. И, как всегда бывает в такого рода примерах, мы с вами сейчас назвали крайности, между которыми лежит громадное поле, а по полю этому ходит все человечество. И принципиально невозможно расписать не то что все примеры специфик нервных систем, но невозможно даже обозреть малую часть их. Просто каждый, выясняя причину своего гнева, должен в первую очередь посмотреть в себя, на свою нервную систему, проанализировать то свое поведение, которое стимулируется как раз при помощи нервов. В зависимости от результатов анализа можно будет хотя бы примерно представить себя на этой шкале, определить свое место, а уже на основе этого задуматься о том, каким образом лучше выстраивать свою поведенческую модель.
Схема гнева
Но вернемся к схеме возникновения и бытования нашего гнева. Итак, клетки насыщают нервную систему человека. Некоторые из них активны, а иные пассивны. Преобладание активных над пассивами характеризует человека, к гневу более склонного, чем тот, у кого клетки пассивны. Наступает момент, когда активным гневным клеткам становится тесно в рамках только нервной систему. Тогда по кровеносным сосудам они разбегаются по организму, ища любой повод для того, чтобы только выглянуть наружу, то есть осуществить приступ гнева. Когда активность клеток достигает пика? Тут целый ряд физиологических условий, самое важное их которых общее состояние организма. Если человек физически полностью здоров, то нервной системе будет крайне затруднительно довести активность клеток гнева до пикового состояния. Но стоит в человеке поселиться какой-нибудь хвори, тут как тут активизация клеток гнева и их вынос наружу в виде приступа ярости. И если бы все было обусловлено только этим, то схема была предельно проста: человек с повышенным напряжением нервной системы захворал, тут же гневные клетки, воспользовавшись любым, пусть даже самым ничтожным поводом, попросились вырваться на свободу, то есть случился приступ проявления гнева. Однако какими бы мы с вами ни были рационалистами и материалистами, а все же мы понимаем, что человек есть далеко не только биологическая особь, живущая исключительно повинуясь своим внутренним органам. Человеку дан еще и разум. И это разум способен сделать так, чтобы гнев, было уже подошедший к выходу из организма и готовый к переходу во внешний по отношению к человеку мир, вдруг отступает, остается в человеке.
Древние люди видели в таком отступлении результат вмешательства богов в жизнь людей. Вспомним гомеровскую «Илиаду», которая целиком посвящена гневу греческого царя Ахилла. И гнев этот поначалу направлен на другого греческого царя – на Агамемнона, отобравшего у Ахилла наложницу. И вот когда гнев достигает пиковой точки, Ахилл начинает доставать меч из ножен. Один вождь осаждающих Трою ахейцев желает поразить другого вождя. Видя такое развитие событий, к Ахиллу подлетает явно симпатизирующая ему богиня Афина Паллада. Афина понимает, что если сейчас случится поединок двух царей, то один из них непременно падет в этом поединке, а это будет означать ослабление ахейского войска. Последствия могу быть непредсказуемы даже для богов! И Афина, дабы избежать кровопролития, буквально вкладывает меч Ахилла обратно в ножны, а по сути – загоняет гнев его внутрь, не давая гневу этому возможности возобладать над здравым смыслом.
Таким образом, перемена в состоянии человека, в его переходе от приступа гнева к спокойному состоянию с точки зрения древних людей была обусловлена вмешательством богов. Сознание нового и новейшего времени, видя перед собой аналогичные только что представленной поведенческие модели, не склонны уже обуславливать все только божественным промыслом. На дворе куда как более антропоцентричная эпоха, чем благословенные времена античного теоцентризма, а значит, и объяснение перемены состояния, перекрытие пути для гнева наружу обусловлены теперь человеческой волей, являющей продуктом разума. А разум это то, что отличает человека от прочих особей биологического типа. На таком основании и в интерпретации поведения древнего героя Ахилла можно в полной мере обойтись без объяснения вкладывания меча обратно в ножны вмешательством Афины, а можно объяснить тем, что разум в Ахилле возобладал над чувствами и не позволил совершиться кровопролитию. Заставив разумом себя успокоиться, Ахилл загнал гнев внутрь себя. Легче ли от этого стало Ахиллу? Внешне, конечно, легче. Но вот внутренне отнюдь нет. Гнев продолжал полыхать в нервах античного героя и не находил себе выхода наружу. И пришлось тогда Ахиллу направить свой гнев в иное русло, избрать для себя пассивную позицию наблюдателя. Напомню, что Ахилл отказывается принимать участие в боевых действиях, ахейцы от отказа столь могучего воина начинают терпеть поражения в отдельных боев, апогеем чего становится гибель от руки троянца Гектора друга Ахилла – Патрокла. И гнев Ахилла, как выясняется, никуда не делся – он так и жил в славном ахейском царе. Потому как только обстоятельства дали повод, гнев этот устремился на убийцу Патрокла – на Гектора. Кровопролития избежать не удалось: в поединке Гектора и Ахилла победил Ахилл. Только так гнев ахейского царя был исчерпан.
По очень похожему механизму подавления гнева живем сейчас и мы с вами, не сильно изменился человек за последние тридцать веков. Точно так же, как и в древности, нервная система у особенно нервически напряженных людей воспользовавшись тем или иным поводом посылает гневные клетки наружу. Точно так же в одних случаях клетки эти выходят беспрепятственно, выливаясь в приступ гнева, так осуждаемого в обществе во все времена. Точно так же в других случаях разум диктует человеку, что клетки гнева выпускать наружу нельзя, что надо сдержать себя, дабы, например, не стать посмешищем. И человек силою воли загоняет свой гнев внутрь. Вот это и есть, пожалуй, самый неоднозначный в плане последствий шаг в схеме реализации гнева. С одной стороны, загнавший гнев внутрь может гордиться собой, ведь он сумел, как говорится, взять себя в руки. Но с другой стороны, понимает ли человек, взявший себя в руки, что загнать внутрь гневные клетки не только не означает редукции гнева, но и не означает того, что гнев этот вновь не даст знать о себе. Напомню, что загнанный внутрь гнев Ахилла на Агамемнона вылился в гибель Патрокла и Гектора. Случай Ахилла, разумеется, уникальный – не каждый из нас, загнав гнев внутрь себя, будет потом убивать себе подобных. Речь идет о влиянии данного процесса – о влиянии сдерживания стремящихся к выходу гневных клеток – на организм того, кто вот так вот сдерживает свой гнев. Это и есть самое страшное во всем алгоритме.
Вот физиологическая подоплека происходящего в нас при сдерживании гнева. Если всплеск гнева связан с активизацией нервной системы, возрастанием стремительности ее функционирования, то подавление такой разновидности эмоционального фона, каковой является гнев, означает торможение нервной системы. Буквально это можно сравнить с тем, что несущийся на полном ходу вперед поезд вдруг включает даже не тормоз, а задний ход – искры летят из-под колес, которые неожиданно по воле машиниста стали крутиться в обратную сторону, треск, скрежет заполняют все вокруг собой. Но не искры, не звуки страшны здесь по-настоящему. Страшно то, что поезд может в любую секунду слететь с рельс под откос. Только мастерство машиниста сохранят равновесие этому железному гиганту. Так же и наша с вами нервная система в случае резкого ее торможения при помощи сил разума. Гнев остался внутри нас, то есть в плане социальном нам удалось сохранить, как говорится в таких случаях, лицо. Но вот в плане физиологическом ничего хорошего с нашим организмом не произошло. Вернемся к метафоре поезда. Резкое торможение – и все, что только было в вагонах, полетело с полок на пол, из задних частей устремилось в части передние, повинуясь силе инерции. Бьющееся – бьется, колющееся – раскалывается, мнущееся – мнется… То же самое и в нашем организме творится тогда, когда происходит торможение центральной нервной системы. Вот уж воистину: для нашей физиологии не так страшно проявление гнева, как страшно то, что случается, когда гнев загоняется внутрь. Нервное торможение становится началом цепной реакции, принципа домино: тяжелый и болезненный удар наносится по печени, по почкам, по легким, по суставам, по кровеносным сосудам, по органам пищеварения, по сердцу…
По большому счету, нет в нашем организме такого элемента, который не испытывал бы на себе прямого или косвенного воздействия со стороны центральной нервной системы. Таким образом, прямо можно констатировать, что причиной многих сугубо физиологических недугов наших оказывается то, что нервная система не выдерживает, когда клетки гнева снова возвращаются в нее, тогда как она уже благополучно проводила их во внешний мир. Причина наших хворей – нервы. В очередной раз подтвердим эту непреложную истину. Но есть у процесса искусственной редукции гнева еще одна грань, которую обойти вниманием нельзя. Возвращение гневных клеток обратно в нервную систему опасно не только для уже названных органов, но и для самой нервной системы.
Вот теперь задумайтесь, что значит удар по нервной системе со стороны самой этой нервной системы. Да, это буквально удар по самому себе: со всей силы, чтобы себе доставить сильнейшую боль. Сравнить можно с отдачей от автомата в плечо при выстреле или с тем, когда натягиваешь резинку на пальце, а потом ее отпускаешь так, чтобы резинка резко ударила по пальцу. Уже даже эти простые сравнения позволяют увидеть, что наиболее сложные отношения с торможением центральной нервной системы будет как раз у тех людей, у которых нервная система находится в повышенно напряжении, а клетки гнева предельно активизированы, буквально так и летают по организму, стремясь наружу. Проще говоря, страхуясь от выходов гнева за пределы нашего организма во внешний по отношению к нему мир мы тем самым усугубляем внутреннюю напряженность и на уроне физиологии, и на уровне, если можно так выразится духовном. Последнее обусловлено уже тем, что не давая выйти гневу наружу, мы тем самым в разы усиливаем склонность нашего организма к стрессу и к депрессии.
Сторонники новейших открытий в области медицины могут возразить мне, сказав, что и стресс, и депрессия лежат не в сфере духовной, а в сфере материальной. Разумеется, это так. И я далек от мысли, что данного рода «события» лежат вне сферы нервной системы, то есть депрессия и стресс – суть явления сугубо физиологического порядка. Говоря об их соотнесении с духовной сферой, я имел в виду все то, во что выливаются отмеченные явления. И это уже гораздо больше и важнее, чем просто то, что можно назвать словом «социальное»; это именно духовное, потому что и стресс, и депрессия становятся прямой причиной порождения духовных ментальных кризисов, предельно опасных для людей творческих, но не только. Духовный кризис может случиться с любым из нас. Причиной его появления станет депрессия или стресс, а вот изжить его без специальных средств и без консультаций у специалистов будет невозможно. Слишком уж сложная это вещь. А в корне такого рода кризисов – все тот же сдерживаемый гнев.
И несколько слов о том, следует ли различать понятия стресса и депрессии. Некоторые ученые практики употребляют эти слова как синонимы, подводя общим знаменателем сюда меланхолию. И это верно в некоторой степени. Но только в некоторой. Будучи основаны на меланхолии, стресс и депрессия тем не менее различаются даже на уровневом порядке. Если совсем просто рассуждать, то между стрессом и депрессией может быть установлена даже хронологическая причинно-следственная связь. Согласно этой точке зрения, стресс ведет за собой депрессию.
Теперь попробуем показать, как все это связано с уже описанной нами схемой функционирования гнева. Напомню, наиболее активные гневные клетки по какому-либо поводу стремятся наружу, но силою разума человек на позволяет этим клеткам найти выход. Клетки возвращаются назад, центральная нервная система переживает процесс резкого торможения, приводящий в числе прочего к стрессу, то есть человек буквально срывается, хотя внешне это может и не иметь никаких проявлений. Человек словно весь слабеет, будто падает и уже не может предпринять никаких активных действий. Это очень кратковременно состояние, как нокдаун после сильного удара в боксе. Пережив такой удар, пережив стресс, человек возвращается в мир, но с ужасом замечает, что теперь он, человек стал другим. Он вялый, излишне спокойный, печальный, склонный к немотивированным слезам и не склонный к какой бы то ни было активной деятельности. Это все – признаки депрессии. И если стресс, как результат не выпущенного гнева, являет собой весьма кратковременное состояние, то депрессия может растянуться на дни, недели, даже месяцы. И один из самых трудных моментов при депрессии это, что происходит с нашим темпераментом. Как уже говорилось, наиболее склонны к гневливости обладатели холерического темперамента. Но если холерику силой воли и разума удалось загнать гнев обратно в себя. то случилось это вопреки логике темперамента. Поэтому нет ничего удивительного в том, что очень скоро бурный и взрывной холерик, пройдя через стресс, вдруг окажется целиком и полностью подчинен особенностям темперамента меланхолического. Ни к чему хорошему ни в процессе, ни в итоге такой микс двух темпераментов не приведет, а напротив – повлечет за собой недуги в самых разных органах наших. Таким образом, и данная наша выкладка опять приводит к очередной констатации того, что гнев в себе лучше не держать.
Это, действительно, так уже хотя бы потому, что вспышки гнева могут быть элементарно нашему организму необходимы. Судите сами: наш организм устроен так, что ничего зря не делает. Если наша центральная нервная система посчитала нужным разогнать гневные клетки до такой скорости, что им ничего другого не оставалось, как только устремится со всей своей гигантской силой к выходу наружу, так значит, так и надо было нашему организму. То есть если мы част гневаемся либо проявляем склонность к повышенной гневливости, то это нужно нашему организму. Физиология наша требует того, чтобы гневные клетки выплескивались наружу в приступах ярости. Но как быть, если обреченность наша жить в обществе себе подобных сопротивляется этому?
Мы оказываемся в тисках между биологическим законами жизни организма и социальными законами жизни в мире людей. Чего точно делать нельзя ни при каких обстоятельствах, так это осуждать себя за свою собственную гневливость. Да, мы все разные, одни – спокойные, другие – склонны к гневу. И спорить с этим все равно, что спорить с извержениями вулканов, с цунами и землетрясениями. То есть спорить можно, но вот толку от этого спора не будет никакого: вулкан, цунами и землетрясение все равно сделают свое дело. Точно так же и гнев: сколько ни загоняй его внутрь, он все равно во что-нибудь выльется; например, в стресс и в депрессию вслед за стрессом. Так значит, выход гнева – наша страховка от стресса и от депрессии, а в конечном итоге и от всяких сугубо физиологических хворей. В таком случае нам следует четко для себя понять: подавлять гнев при помощи сдерживания эмоций в себе нельзя. Но ведь нельзя и выпускать гнев в любой момент, когда только нам этого захочется. Данная дилемма может в качестве выводы означать только одно: гнев следует выплескивать наружу в обязательном порядке, но следует делать это только тогда, когда это предельно безопасно и для окружающих вас людей, и для вас самих. То есть надо управлять своим гневом.
Основы управления гневом
Итак, нам с вами по силам не только гневаться и не только загонять гнев внутрь (что, впрочем, крайне опасно для нашего организма), нам по силам нашим гневом руководить, то есть регулировать его выходы в мир, внешний по отношению к нам. В основе модели управления гневом лежит ключевая мысль о том, что ваш гнев – это живое существо. Ваша фантазия может придать ему вполне визуализируемый облик.
Не буду здесь давать каких-либо советов и даже приводить примеры того, каким представляли свой гнев мои пациенты – клиенты клиники Роялмед. Не буду делать этого потому, что ваш гнев – это именно ваш гнев и ни чей больше, а значит вы сами может дать ему тот облик, который считаете для него наиболее подходящим. Если вы умеете рисовать, то попробуйте изобразить портрет вашего гнева на бумаге. Даже если не умеете рисовать, все равно сделайте это – пусть будет наивная мазня или сухая схема, но это будет ваша реализация ваших представлений, которая поможет образно материализовать ваш гнев. Проделав это, вы увидите, что гнев ваш совсем не страшен, а даже напротив – добродушен и мил. Если же ваш гнев покажется вам несколько уродлив, то это пусть уродливым он будет для других: для ваших недругов, просто для тех людей, которых вы считаете плохими. Вы же может подружиться с вашим гневом. Но только помните – не стоит допускать, чтобы гнев ваш был излишне к вам фамильярен. Постарайтесь избежать этого, потому что как бы ни был ваш гнев мил и добродушен, а положение подчиненного по отношению к вам ему не очень нравится.