– Да там же работы на два дня! Наставник, может мы отдохнем сперва, а то пока гостям костер держали, пока дорогу показывали… Утомились мочи нет! А ещё и шишка ноет нестерпимо, как бы сотрясения мозга не было! – ноет белобрысый Генка.

– Тама у тебя трястись-то нечему, так шо будь покоен! А я сказал до обеда, значит до обеда, когда закончите, тогда обед и поспеет! – морщинистая рука захлопывает окно.

– Поможешь? – с надеждой спрашивает Володька.

– Отчего бы и нет, только я колоть не буду, а укладывать – пожалуйста. Почему не буду? Потому что печку вашу не видел и размеров, соответственно, не знаю. А у вас и рука набита, да и лицо тоже, – я подмигиваю Генке.

– Ох, и шутник, – отвечает  белобрысый. – Похоже, что тебе одному никогда не скучно, сам сказал – сам посмеялся. Ладно, и на этом спасибо.

Холм из накиданных чурбаков оставляет желать лучшего, но раз надо, значит надо. Ребята слаженно берутся за дело, я едва успеваю подхватывать брошенные поленья и укладывать в ровные поленницы. Три пота сошло, прежде чем последний чурбан распадается под мощным ударом. Из уложенных поленьев можно сложить небольшой дом – на зиму должно хватить.

– Ребят, как вы тут зимой выживаете? Очень холодно? – я стряхиваю щепки с одежды.

– Так зимой мы в спячку впадаем, до весны храпим, а там уже и лето наступает! – хохмит Генка. – Шутка, нормальные тут зимы, лишь волки порой достают своим воем, спать мешают.

– Ага, и по двору ночами шастают, приходится по носам стучать, чтобы неповадно было, – в тон ему прыскает Володя.

На крыльце возникает ушедшая троица, похоже, что берендеи успели о чем-то договориться. Улыбка на лице подполковника не предвещает ничего хорошего.

– Робята, мы выдвигаемся! Старшим остается Сергей Анатольич. Успели с ним близко познакомиться, так шо методы учебы знаете. Если по возвращению найду вас поломанными, то буду знать, шо это лишь ваша вина! – старик хлопает по мощной спине подполковника.

– Бойцы, быстро собрали провиант в дорогу наставнику и сопровождающим! На все про все – три минуты! Время пошло! – рявкает Сергей Анатольевич и демонстративно смотрит на часы.

Ребята вразвалку подходят к крыльцу, но после зловещего оскала подполковника опрометью кидаются в дом. Вскоре там стучат табуретки и гремят кастрюли.

– Значитца так, охотник! Бежим молча, вопросы задаются на привале. Идем след в след, я первый, Михайло замыкающий. Старайся не отставать, иначе я не могу отказать Михайле в удовольствии отвесить тебе пендаля. Сергей, учи робят, как я учил в жесткое время! – старик заканчивает, глядя на подполковника.

– Будет исполнено! Не извольте сумлеваться, чай оно не в первый раз! – с радостной улыбкой Сергей цитирует Филатова.

Ребята выносят наши рюкзаки, те набрали форму и опять напоминают объевшихся лягушек. Мы прощаемся короткими кивками, и старик неожиданно легко припускает с места.

Я чуть задерживаюсь и тут же получаю крепкий пинок под зад. Взрыв смеха с крыльца приветствует это движение. Оглянувшись, натыкаюсь на белозубую улыбку, Иваныч подмигивает и опять заносит ногу для удара. Однако я всё понял с первого раза и мчусь вслед за убегающим дедом.

Сзади раздаются рокочущие команды Сергея, я хохочу в отместку за смех берулек. Вот теперь им явно не стоит завидовать.

Впереди мелькает зеленый рюкзак. Я стараюсь попадать по следам старика. Приспособился к ритму бега и мчусь сквозь раскидистые кусты, огибаю мощные стволы, перепрыгиваю через мшистые повалки.

Долго… очень долго продлевается бег…