— Как скажешь.

— Ты бы, кстати, не расслаблялся. Подожди, он ещё у тебя уроки возьмёт.

— Из меня довольно плохой учитель, вряд ли из этого выйдет толк.

— Я тоже никого до этого не обучала. Только вот ему это и не нужно. Попросит просто показать, как правильно делать, а далее… — Фира указала рукой в сторону начинающего лучника. — Будет повторять до идеала. Не знаю как у него это получается, без сна, без перерывов делать одно и тоже. Это же свихнуться можно. Хотя может это у вас, сильных, какой-то заскок на этом.

— В нашем клане мы тренировались по восемь часов в день. Четыре с утра, ещё четыре вечером. Промежуточное время уходило на дежурства, патрули, приём пищи и прочие смертные нужды. Спали по четыре часа. Оставалось где-то по два-три часа свободного времени, которое большинство тратило на дополнительные тренировки. Перерывы всегда нужны, чтобы разгрузить сознание и дать отдых телу. Так что то, что он делает не считается нормальным нигде. Уже двенадцатый час пошёл.

— Ага, но пепельная ночь ещё не скоро закончится. Ох, чёрт, — на ноги Фиры сел довольно массивный Кот. — Какой же ты тяжёлый.

— Очень необычный зверь, — заметил Игарсион, который продолжал полировать свои клинки.

— Да, милый такой, пушистый, так сразу и не скажешь, что его пасть может легко перекусить глотку даже крупному хищнику. Я видела, как он перекусил шею, челюсти прям на сто восемьдесят градусов раскрылись. Наверное, какой-то вид сородичей сервалов, только изменившийся из-за местных условий, как и многие местные твари, вроде тех же шакалов.

— Нет.

— Что нет?

— Он необычный, потому что других таких в пепельном мире нет.

— Как это нет?

— А вот так. Нет ни одного вида монстров, которые хоть бы отдалённо были похожи на него. Есть саблезубы, но они размером с лошадь, морда другая, клыки ярко выражены, шесть глаз, шерсти почти нет. Абсолютно другой вид. Пасть у него открывается широко, но с ней он может охотиться лишь на каких-нибудь слабых падальщиков, которые только в стае охотятся. Шкура у него тоже не такая прочная, если бы не костяная броня — помер бы давно. Будь их стая, то может и смогли бы занять место в пищевой цепочке, однако такая одиночная особь долго не протянет.

— Ты хочешь сказать он не местный?

— Скорее всего.

— Кто-то заточил такого милого котика в тюрьму? — Фира сочувствующе потрепала Кота за ухом. — И за что?

— Кто знает, — пожал плечами Игарсион. — Боги могут оскорбиться чем угодно. Ладно ещё нарушившие Закон, вроде меня и тебя. Но в пепельный мир попадают и просто художники, актёры, архитекторы. Правда здесь их меньше, большинство сразу умирает по прибытию. И помимо нас, обычных смертных, были отправлены под стражу к Чёрному Кузнецу и другие существа. Все эти рассказы про драконов, колоссов, как думаешь откуда они здесь появились?

Вопрос был риторическим. Пепельный мир стал тюрьмой для очень многих существ, порой сюда отправляли даже других богов, но только слабых. Ещё большинство членов высших кругов Совета не занимались наложением подобных проклятий, потому что сила, полученная взамен, не была надёжной, она им не принадлежала полностью. Да и зазорно для настоящих высших пользоваться таким "костылём" для повышения их магических сил.

Пепельная ночь всё не кончалась, даже наоборот вроде бы усиливалась. Пепел стоял плотной стеной, однако через него всё равно были видны колоссальные силуэты монстров, сражающихся в десятках километров от горы. А уж насколько жуткие крики агонии доносились с горы: они леденили даже душу, оставалось лишь догадываться, что там вообще происходит.

— Игарсион, — через тридцать часов Артиос подошёл к костру.