Книги

Восхождение. Лантинаэль

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ага, конечно, — хмыкнул Керион, не особо веря в сказанное.

— Смотри, я уже получил уровень серебряного адепта, — Артиос показал выданный жетон. — Если не веришь, могу вывести посох из строя на твоих глазах.

— Серебряный адепт значит, поздравляю, — горько сказал Керион. — Посохов у меня нет, для их создания требуются энергетические кристаллы, которые слишком дороги.

— Слушай, что ты разнылся тут? — Артиос подошёл и резко встряхнул артефактора. — Возьми себя в руки, покажи нам свои лучшие изобретения. Ты артефактор или кто?

— Бездарность я, которая опозорилась на отборочных и загубила свою репутацию, теперь никто не ходит ко мне в лавку!

— Соберись тряпка! — Артиос врезал Кериону, его бесила слабость и нытьё артефактора. — У тебя больная мать лежит на втором этаже, а ты тут ноешь! Ты один у неё остался, больше никого нет, ты не имеешь права опускать руки! Соберись!

На лице Кериона застыла гримаса ярости. Но удар всё же привёл артефактора в чувство. Керион был зол, но вместе с этим к нему пришла хоть какая-то уверенность. На какую-то секунду могло показаться, что начнётся драка, однако молодой артефактор всё же смог перебороть себя.

— Показывай лучший товар, — жёстко сказал Артиос, взбешённому владельцу «Золотого голема».

— Хорошо, — зубы Кериона всё ещё скрипели от злости, но он хотя бы не бросился на Артиоса. — Начнём с самого популярного товара, когда-то его отрывали с руками. Одноразовые защитные амулеты от проклятий…

Далее Керион начал рассказывать про свои творения. Артефактор взахлёб начал объяснять, почему его изобретения лучше других аналогов. У Кериона было множество прототипов, личных чертежей, но большинство из них не были доведены до ума. Артефакты требовали редких и дорогих материалов, которые было трудно достать.

Тем не менее Артиос был весьма заинтересован предложениями. Тот же одноразовый посох, который Керион использовал на отборочных, обладал огромными перспективами. Если туда вставить качественный кристалл, то силы импульса хватит для нейтрализации врага, или даже для его убийства. Особых умений для такого рода артефактов не требовалось, поэтому даже неофит мог купить себе не уступающее в силе продвинутым заклинаниям оружие.

Так же Артиос решил купить несколько дымовых бомб, предварительно, выбрав видоизмененную маску. Магические линзы были заменены на плотные листы зачарованного металла. Такой вариант был дешевле и блокировал обычное зрение, но в таком случае Артиос мог наложить узор из книги Альфреда и воплощать маску в случае нужды за один удар сердца. А обычное зрение в дыму и так не особо нужно. Концентрация магических частиц, которые мешала зрению волшебников тоже была увеличена по личной просьбе.

Артиос с Малефусом заказали и другие вещицы, предварительно внеся поправки для личного удобства. Керион не был популярным мастером и брал скромные вознаграждения за работу на заказ. Однако это не преуменьшало качество его предметов. К тому же Артиос сам оплачивал материалы, поэтому недочёты, вызванные нехваткой материалов, уже не играли роли.

— Три сотни монет, — Артиос положил чек, после чего поставил свою роспись кровью.

— Но по оценкам товара будет на… — начал было говорить Керион.

— Это вложение в наши рабочие отношения, — твёрдо сказал Артиос. — Вернёшь сумму артефактами в будущем по частям.

Артиос не просто внёс предоплату, он заплатил в три раза больше предварительно оценённой суммы. Керион не был разгильдяем, талантливый юноша действительно обладал отличным потенциалом, который не мог раскрыть из-за нехватки денег.

Сумма была довольно большой, однако таким образом Артиос сделал сразу две вещи. Во-первых, получил лояльность Кериона, который в будущем может стать признанным мастером. Во-вторых, сделал доброе дело, ведь деньги пойдут на лечение больной матери артефактора. Керион обязательно это запомнит, что в будущем, скорее всего, принесёт выгоду для Артиоса.

— Уверен, что он нас не кинет? — Малефус вышел вслед за товарищем.

— Да, а если попробует, ему же будет хуже, — ответил Артиос, который был довольно злопамятным и не считал эту черту отрицательной, ведь причиненное зло никогда нельзя забывать.