Эсме с Эрни оказались прекрасной парой. Когда мы поднялись в их комнаты, они усадили меня на самый удобный стул и щедро угостили. Они объяснили, что любили подшучивать над каждым встречным, будь то состоятельный джентльмен или паршивый пес – их мишенью становился каждый, а не только я, ибо что за жизнь без шутки? Мой вечер был полон их смеха, одновременно и детского, и взрослого, вырывавшегося из одного горла. Ужин в «Русалке» был лучшим из всех, на которых мне доводилось бывать до тех пор. Странно, но карлики напомнили мне о доме, если только дело было не в одном запахе угря и постоянных поддразниваниях, заставлявших меня чувствовать себя непринужденно.

После ужина мы перебрали с портвейном и проговорили до самой ночи. Нет, они были не мужем и женой, а братом и сестрой, которые занимались этим ремеслом с тех пор, как научились ходить, и содержали обоих родителей и троих братьев и сестер нормального роста до тех пор, пока родители не умерли, а дети не выросли.

– А потом мы остались одни, только я и он, и это неплохая жизнь.

– По большей части хорошая. Особенно теперь, когда у нас есть доктор…

– Который вовсе не доктор…

– Доктор, который не доктор. До него было несколько негодяев. Невежд грабить большого ума не надо, но именно поэтому мы выучились.

– И когда мы увидели доктора с его живым скелетом и трехногой девчонкой, мы подумали, что он может оказаться хорошим человеком.

– Из-за лошади…

– Да, из-за лошади.

Они не удосужились объяснить про лошадь, но рассказали про доброту, с которой доктор ухаживал за двумя своими изначальными подопечными, которые умерли, не выдержав холодного и необычайно спертого, насыщенного миазмами зимнего воздуха.

– Конституцией не вышли, видишь ли.

– Не вынесли зимней вони и холодов.

– Боже, летом бывает и похуже.

– Но не холодно.

– Не так холодно.

– Но доктор хорошо о нас заботится. Заключает все сделки и представляет нас публике. Забирает только треть выручки.

– Меньше, чем большинство.

– Позволяет нам вести образ жизни, к которому мы привыкли, верно, женушка?

– Но теперь ему вздумалось добавить к представлению детей.

– Свадьба уже устарела. Семья – вот чего хочет публика. Миниатюрная семья.