Конечно, история Кики не случайно начинается с того, что ей исполняется тринадцать лет, – в этом возрасте у девочек обычно начинаются менструации. Она переживает переходный период жизни между детством и взрослым возрастом, как классическая сёдзё. Возможно, еще одна причина успеха фильма заключается в том, что Кики сочетает в себе как традиционно мужские черты, вроде трудолюбия и тяги к приключениям, так и более женственные, вроде потребления и поиска удовольствий. Ее волнует, как она одета, она жалеет, что не может ходить на вечеринки, но эти типичные заботы сёдзё она сочетает с пониманием ценности денег и приверженностью самостоятельности и независимости в городском технологическом мире.

Впервые мы встречаемся с Кики в расслабленном буколическом эпизоде, далеком от давления времени и пространства. Она лежит на зеленом лугу и наслаждается весенним днем и теплым ветром. Как и в «Тоторо» и «Навсикае», ветер здесь играет важную роль и служит катализатором событий, но именно в этой сцене ветер, скорее, вспомогательный игрок, а основной – технологии – транзисторный радиоприемник, который сообщает прогноз погоды. В прогнозе Кики слышит, что впереди прекрасное полнолуние, и решает, что пора пуститься в путь.

Технология остается желанным гостем в путешествии Кики – она берет с собой приемник, привязав его к метле. Такое сочетание метлы с радио во многих отношениях символично. Радиоприемник – подарок ее отца, а технология, что типично для Миядзаки, обычно ассоциируется с мужскими персонажами, особенно с Томбо, другом Кики, который конструирует летательные аппараты. Метла достается Кики от матери. В сцене, где Кики улетает из дома, мы видим, как неохотно она принимает в подарок от матери ее старую метлу. Ей нравится новая метла, сделанная собственными руками. Однако мать настаивает. Подтекст очевиден – в этот период Кики пока не совсем независима от матери, хотя и хочет быть такой. Чтобы создать основу для будущих шагов к самостоятельности, она должна взять метлу матери – и, таким образом, буквально получает материнскую поддержку.

Позднее в фильме Миядзаки добавляет интригующую сцену, в которой Кики объясняет своей новой подруге, художнице Урсуле, что способность летать у нее «в крови». В английском переводе вместо «в крови» она говорит «в душе», но именно грубое японское слово «кровь» (chi) говорит об изначальной сущности ее силы и кровной связи с матерью. Миядзаки, по-видимому, очень долго обдумывал вопрос о полетах Кики, пытаясь решить, должна ли метла стать автономно летающим объектом или всё же сила будет полностью исходить от Кики. В оригинальном романе Кики говорит своему другу Томбо о том, что способность летать у нее в крови. Томбо, увлеченный авиацией и техникой, завидует ее способности. Перенос этой реплики в разговор с Урсулой, которая сравнивает способность Кики летать со своим художественным даром, Миядзаки подчеркивает важность органичности по отношению к искусству и таланту и помещает эти силы в женский контекст.

Радиоприемник Кики контрастирует с женским принципом метлы. Он привязан к метле и передает музыку, новости и прогнозы погоды, таким образом отражая положительное взаимодействие технологий и природы. Подарок поддерживает ее и позволяет чувствовать связь с обществом, частью которого она скоро станет.

За одним крупным исключением (лес, в котором Кики попадает в приключение с птицами и встречает Урсулу), природа в фильме отходит на второй план. Какофония городской жизни – автомобили, грузовики, велосипеды и даже крики чрезмерно усердного полицейского – сразу же обрушивается на Кики, когда они с котом приземляются в Корико. Ей придется научиться жить в этом новом мире – построить социальные, экономические, романтические отношения – и принять на себя как обязанности, так и свободы взрослой жизни. Она становится предпринимателем и развивает дело, в котором сочетается прозаическое и волшебное. Кики открывает свою службу доставки; она летает на метле и доставляет разные вещи, от игрушек до тяжелых коробок, несмотря на непогоду, грозу, и внутренние бури неуверенности в себе, и депрессии.

Соединяя волшебство сказки с повседневной реальностью, Миядзаки дает юным зрителям возможность увидеть внутреннюю силу, которая, хотя и основана на волшебстве, проистекает из фундаментальных человеческих качеств, таких как настойчивость, выносливость и готовность усердно работать. Кики повезло, что многие окружающие ее люди готовы помочь. Оригинальный роман сосредоточен на интересных или забавных предметах, которые Кики предстоит доставить, а фильм Миядзаки скорее держит в фокусе отношения Кики с жителями Корико. Большинство мужских персонажей показаны в негативном свете. Один ее запугивает (полицейский выписывает штраф за полет по городу), второй оказывается бюрократом (служащий в отеле, требующий у нее документы), третий еще совсем незрелый (Томбо, горе-ухажер Кики). Зато женские персонажи, за исключением каких-то «грубых девчонок», которые смеются над Кики, наоборот, очень отзывчивые и чуткие.

Акцент на женщинах очевиден из случайной идеи Кики организовать службу доставки: в конце первого утомительного дня в Корико она стоит и грустит, глядя на город, как вдруг прибегает беременная женщина с соской в руке. Это жена пекаря по имени Асона, и она хочет вернуть забытую в лавке соску своей покупательнице. Кики вызывается доставить ее на метле. Когда она возвращается, Асона в благодарность предлагает ей с Зизи комнатку над пекарней, которой они управляют вместе с мужем.

Первые предпринимательские встречи Кики происходят не просто с женщинами, а с матерями, беременными или с маленькими детьми. Акцент на женщинах и детях подтверждает замечание критика Томохико Мураками о том, что Кики постепенно становится частью «женского сообщества». Для Мураками это «сообщество» не обязательно является положительным явлением. «Как у отца, когда я смотрел этот фильм, – пишет он, – у меня просто сердце разрывалось от беспокойства о том, что моя дочь будет где-то далеко»[187]. Но с точки зрения послания фильма разнообразие и глубина такого «женского сообщества» предлагает свежий взгляд на путешествие «героя» и показывает, что женщины могут сыграть гораздо более важную роль, нежели клишированную роль «мудрой наставницы», типичную для многих подобных историй.

Помимо Асоны, чья постоянная поддержка оказывается для Кики очень важна, среди женских персонажей есть гламурная модельерша – первая клиентка Кики, бабушка, которую называют мадам, и ее пожилая домработница Берта, которые относятся к Кики с восторженной благодарностью. Даже этих несколько стереотипных персонажей Миядзаки оживляет уникальными деталями. Модельерша занимается в основном работой и семьей, а добрая бабушка по-своему величественна и элегантна. Берта среди них особенно своеобразная, она восклицает, что «обожает приключения», и в какой-то момент тайком пытается взлететь на метле Кики.

Урсула, несомненно, самая важная из знакомых Кики. Их первая встреча оказалась очень запоминающейся: Кики и Зизи летят над лесом, чтобы доставить игрушечную кошку – подарок модельерши своему племяннику. Сильный порыв ветра, на который Кики вначале не обратила внимания, вырывает из-под нее метлу, и игрушка из клетки падает прямо в чащу. В поисках игрушки Кики сталкивается со стаей разъяренных ворон, которые решили, как объясняет Зизи, что она хочет украсть у них яйца. Кики уговаривает Зизи притвориться этой игрушкой. Пока несчастный Зизи играет свою роль в доме племянника модельерши, Кики отчаянно ищет настоящую игрушку, осознавая, что время на исходе. Она видит кота на подоконнике деревянного домика Урсулы, талантливой художницы, которая на несколько лет старше Кики.

То, что на Кики нападают злые вороны, и то, что она не обращает внимания на силу ветра, говорит о том, что она теряет связь с природой. Урсула же, благодаря таланту, прочно связана как с реальным окружающим миром (природой), так и с трансцендентным. Впервые мы встречаем ее, когда она, удобно устроившись на крыше, рисует птиц, которые только что нападали на Кики, а Кики, неловко присев на лестницу, безуспешно пытается привлечь ее внимание. Легкость Урсулы в общении с воронами контрастирует с неудачным опытом Кики. Молодая художница относится к ним с уважением и восхищением, называя «красавицами».

Такое спокойное общение с воронами, которые на первый взгляд кажутся злыми, отражает гармоничные отношения Урсулы с природой и легкость в уединении, необходимом для художественного творчества.

Она напоминает важную группу литературных и художественных отшельников в культуре Восточной Азии. Почти всегда это мужчины, и они появляются на картинах, в эссе и поэзии. В Японии самым известным из таких отшельников был придворный XII века Камо-но Тёмэй, поэт, музыкант и эссеист, который отказался от мира в относительно молодом возрасте и предпочел «уединение своей маленькой кельи». Миядзаки долгое время восхищался работами Тёмэя и, похоже, воплотил в талантливой и самодостаточной Урсуле его женскую версию. Кроме того, она явно становится старшей наставницей Кики, и возможно, даже ее «альтер эго», как предполагает Сугита[188]. Хотя Урсула живет в лесу по «ритмам леса» и «природы», она так же непринужденно чувствует себя и в городе, когда навещает Кики в Корико.

Значимость Урсулы возрастает, когда Кики теряет способность летать, – этого ключевого эпизода в книге нет, а в фильме он служит эмоциональным ядром. Для Кики эта утрата сродни утрате собственной личности. Она восклицает, что она «ничто», если не может летать.

Эмоциональность этой сцены всегда заставляет меня задуматься, не проецирует ли Миядзаки самого себя на главную героиню. К тому времени, когда он начал работать над «Ведьминой службой доставки», он уже два с половиной десятилетия трудился практически без остановки. Он был истощен, раздражителен и эмоционален. Очевидно, что не последнюю роль в этом истощении сыграли слухи о том, что этот фильм – его «лебединая песня». Вскоре после окончания работы над картиной он обратился к Судзуки с поистине необычной просьбой – «расформировать» студию «Гибли». По словам Судзуки, режиссер обосновал это тем, что у каждой студии должен быть предел в три фильма и что «при создании фильма будет много конфликтов, а отношения между людьми всё усложняются, так что без обнуления студия не может продолжать работать эффективно»[189].

Судзуки слишком осторожен, чтобы подробно рассказывать о том, о каких именно «конфликтах» и «сложностях» говорил Миядзаки, но это событие – первая из нескольких попыток мастера уйти из студии, созданной благодаря его энергии и приверженности делу. В сорок восемь лет он стал ощущать всё больше и больше ответственности и давления, связанных с управлением компанией, основанной на производстве хитов в угоду неопределенной аудитории.

К счастью, Судзуки пришел на помощь в рациональной манере старшего брата. Вместе они разработали концепцию «перезагрузки» студии «Гибли» с новой рабочей средой. Наиболее важной ее особенностью стало предложение сотрудникам полной и постоянной занятости, до того времени неслыханной для японской анимационной индустрии, где преобладали краткосрочные контракты и фриланс.

Именно Урсула приходит Кики на помощь. Она не пытается помочь ей восстановить способности, а просто рассказывает расстроенной Кики, что тоже иногда утрачивает способность рисовать и страдает от так называемого «блока художника».

Когда Кики спрашивает, как она поступает в такой ситуации, Урсула отвечает, что просто «ложится поспать» или «идет гулять». Таким образом, Урсула предлагает модель спокойной реакции на психологически травмирующую ситуацию.