— В принципе, ловить бандитов — это не наша задача, и мы можем просто пройти мимо, — о, теперь нахмурилась, всё-таки понятия о «защите мира и покоя» им на острове пропагандируют неплохо. — С другой стороны, наш долг, как воинов Народа Огня — защищать наших граждан и поддерживать закон, и раз местные власти не справляются… Можно будет им помочь, да и есть у меня уже идея, как можно всё это провернуть…
На следующий день по городу поползли интересные слухи. Поговаривали, что важный чиновник, приехавший аж из самой Столицы Огня для инспекции гарнизона, решил проехаться по окрестностям и удовлетворить своё любопытство, как живёт простой люд. Те, кто видел этого чиновника, утверждали, что он просто мальчишка с надменным взглядом, любящий экзотику — ведь даже своих любовниц и служанок он загримировал под легендарных воительниц с острова Киоши, ведь все знают, что воительницы не покидают свой загадочный остров и уж точно не покинули бы его вместе с каким-то мальчишкой из Народа Огня.
Суюки, чьи подруги и подчинённые и начали распространять такой слух среди местных, была задумчива и возмущена, но вот причины её задумчивости и возмущения повергли меня в ступор. Возмущалась она тем, что кто-то там считает, что она лишь притворяется воином, а задумчива над тем известием, что я путешествую в окружении любовниц, во множественном числе. Не то чтобы это было чем-то необычным для аристократии, говорят, что у того же Лорда Озая то ли три, то ли вообще пять наложниц, нет, меня пугал этот задумчивый взгляд — я не мог его никак интерпретировать и расшифровать, а неизвестность, как известно, настораживает. Кхм, ладно, потом об этом подумаю, сейчас явно не до того.
Слух распространялся со скоростью лесного пожара — что поделать, отдалённое село, новостей почти что нет, а тут такая «горячая» весть. Так что ко второй половине дня, когда «изнеженный аристократ соизволил продрать глаза и оторваться от своих пассий», нужные мне сведения в Гайпане знала каждая собака. Неторопливо перекусив, я в сопровождении Суюки и ещё двух воительниц верхом на дорогих ящерках выехал на «экскурсию»… Чтобы буквально в пяти километрах от стен города нарваться на засаду. Как и ожидалось, обнаглевшая от собственной безнаказанности банда не могла не клюнуть на такую добычу, а уж устроенная ими засада… Дорогу спереди просто перегородил пафосно вышедший из кустов смуглокожий парень с растрёпанной, давно не мытой шевелюрой, сжимающий в руках пару боевых крюков. Путь сзади отрезали пятеро молодцев не сильно его старше (и чище), вооружённые топорами и копьями.
— О, смотрите! Какая высокая птица пожаловала в наши края! Целый столичный чиновник! А налоги вы за проезд заплатили? — духи, до чего он стандартен. Хоть клише ставь: «Разбойник фентезийный, сферический в вакууме».
— Главарь — мой, остальных — брать живыми при возможности, если сложно — убивать на месте, — я ломать комедию не собирался.
— Сделаем, — кивнула Суюки и, утратив малейший интерес к охреневшему от такого отношения «крюконосцу», соскочила с ящерки и исчезла в лесу слева. Её подруги взяли на себя правую сторону. Мне же оставался говорун и его друзья с тыла.
Спрыгиваю с транспортного средства и ударом плоской стороной клинка по ляжке пускаю его на ошарашенного разбойника спереди. Ну, а пока займёмся тылом. Настоящий великан за два метра ростом и с челом, не обезображенным наличием печати интеллекта, замахнулся на меня дубиной, правда, спустя секунду он был занят куда более важным делом — попыткой запихнуть свои кишки обратно в живот. Поляну огласил вопль и всхлипы.
— Пипсквик! Нет! — о, крюконосец закончил отвлекаться на ящерицу, надеюсь, с моей зверушкой всё хорошо. Пока он кричал, я успел вдарить в лоб рукоятью меча ещё одному непонятному лохматому нечто, как следует пнуть совсем уж ребёнка, лет, наверное, восьми-десяти (что не помешало ему попытаться вогнать мне в пах устрашающего вида кинжал), и увернуться от стрелы, пущенной каким-то снайпером с дерева на левой стороне — вот это было близко, не заметь я странное покачивание ветки дерева — имел бы шансы отрастить себе ненужное украшение в шее. Пока уворачивался, кончиком клинка перерезал горло одному из двух оставшихся разбойников «тылового охранения», а глаз последнего познакомился с моим метательным ножом. Остался только мой собеседник. Кстати, раз он так отреагировал на смерть здоровяка… Надо бы добавить.
— Я поцарапал твоего любовничка? Ну извини…
— Тварь! Выб***ок грёбанных бандитов огня! — на меня налетел вихрь бешенства.
Самое интересное, что орудовал он своими крюками на очень приличном уровне, причём даже в состоянии крайней ярости его атаки оставались сильными и довольно опасными, сойдись с ним Суюки — у меня был бы серьёзный повод поволноваться, но с ним сошёлся я. Враг был слишком сосредоточен на том, чтобы насадить меня на свой крюк или, в крайнем случае, подцепить мой меч и лишить оружия, вот только мой боевой стиль состоял не только из владения мечом.
Шаг, совмещённый с потоком огня снизу вверх, как и много раз до того, стал для увлёкшегося маханием клинком противника полной неожиданностью, и он рефлекторно опустил оружие, прикрывая лицо от волны жара. Взмах цзяня — и округу оглашает новый вой, а в пыль падает правая рука разбойника, продолжающая сжимать крюк. Нет… Дать ему умереть от потери крови… Можно, но это будет слишком непродуктивно, но и нормально тут помощь не окажешь. Ладно, если выживет, значит, выживет, нет — не сильно и хотелось. Волна жара, новый крик, переходящий в вой, и запах палёного мяса на всю округу. Хм, он живой и не загнулся от болевого шока. Теперь связать их всех и дождаться девочек — за них я не беспокоился, воина Киоши в лесу забороть очень проблематично, тем более для обычных разбойников, пусть и с необычным лидером.
Через десять минут вышли и воительницы, пинками выгоняющие связанных работников ножа и топора, взять удалось всех, даже лучника-древолаза сшибли кинутым веером, установив общее количество пленных в тринадцать человек, плюс трое убитых. То, что некоторым пленным было лет по двенадцать, никого не волновало — чем мне нравился этот мир, так это отсутствием всяческих либерастий и общечеловеческих ценностей. Эти «детишки» не первый год на большой дороге, судя по тому, как сноровисто даже тот восьмилетка пытался воткнуть мне нож в причинное место — опыт смертоубийства есть у каждого. Даже весьма добрые, а в прошлом и несколько наивные девчонки с Киоши воспринимали эти цветы жизни теми, кем они являются на самом деле — бандитами и убийцами, что резали и исполняющих свой долг солдат, и, вполне возможно, обычных путников, их сограждан. Так что никаких скидок, сантиментов и воплей о несчастных детишках и слезах ребёнков.
— Больше никого нет? — чищу меч об одежду ближайшего трупа, да и метательный ножик нужно вернуть.
— Нет, в ближайших окрестностях никого, — отчиталась Суюки.
— Надо бы расспросить их по поводу лагеря, возможно, там кто-то остался.
— Мы ничего вам не скажем! — пропищал кто-то тонким дрожащим голоском.
— Каждый раз одно и то же, — печально вздохнула Дандан — одна из воительниц.
— Скажете. Все говорят. Одни в более-менее целом состоянии, другие — крича, плача и расставаясь с частями тела… — флегматично продолжила Джу.