19 октября 1956 года 6-я статья Совместной декларации Союза Советских Социалистических Республик и Японии о восстановлении дипломатических отношений между странами это положение урегулировала. В декларации было зафиксировано, что стороны «взаимно отказываются от всех претензий, соответственно, со стороны своего государства, его организаций и граждан, возникших в результате войны с 9 августа 1945 года».
После войны японцы должны были работать в Средней Азии, в частности в Узбекистане и в непривычных для них природных условиях Дальнего Востока и Сибири. От болезней и обморожений из числа японских военнопленных в Сибири умерло большое число людей. Японский историк и этнограф Като Кюдзо в своей книге о японских военнопленных в Сибири упоминал о 45 тысячах своих соотечественников, навсегда оставшихся в сибирской земле. Но по данным Музея Юсюкан при милитаристском храме Ясукуни в Токио, погибших было около 60 тысяч человек или даже больше. Като Кюдзо попал под двойной идеологический пресс. Сначала его допрашивали следователи в НКВД, а затем уже на родине подвергли проверке с применением детектора лжи. Однако он, как и другие японцы, вернувшись из советских лагерей, не стал врагом Советского Союза. Причем многие из тех, кто возвратился на родину, вступив в ряды Коммунистической партии Японии, стали друзьями СССР.
Но поистине ужасной была в самом конце войны участь гражданских лиц японской национальности на территориях Северо-Восточного Китая, в районах, где они расселялись в Маньчжурии, к которым приближались с боями советские войска. Люди находились в полностью враждебном окружении местного коренного населения. Китайцы люто ненавидели всех подряд пришельцев из Японии. По словам Като Кюдзо, «японские войска в Маньчжурии составляли единое целое с жившим здесь гражданским населением – тоже японцами» и «последние считали, что раз они приехали на этот континент, то могут рассчитывать на защиту армии». Но все было наоборот. Японские военные и не думали о жизнях гражданских лиц и их имуществе. Напротив, в «лучших традициях феодальных времен» они предписывали мирным японским жителям совершать самоубийства, но ни в коем случае не сдаваться в плен на милость победителя.
Кстати, решение женщины по имени Асако совершить последний самоубийственный полет в Маньчжурии вместе со своим мужем-камикадзе, Танифудзи Тэцуо, о чем говорилось выше, было принято именно по причине нежелания ее оказаться в руках китайцев, попасть в плен или быть убитой врагами. Жизнь Танифудзи и его жены являет собой типичный образец феодальных семейных отношений, когда вместе в мужем должна была погибнуть его жена и вся семья. Впоследствии об этом рассказывал младший брат Танифудзи. История трагической судьбы супругов Танифудзи уже в наши дни была освещена кинокомпанией Asahi TV, которая сняла фильм, основывающийся на реальных событиях.
Много взрослых мужчин и женщин, а также и детей погибло, были разбиты многие семьи, множество японских малолетних жителей Маньчжурии осталось без родителей, лишившись какой-либо опеки на чужой территории, в иноэтничной и недружественной атмосфере. Одни японцы успели каким-то образом уехать на Японские острова, другие нет. В Японии люди, вернувшиеся из Маньчжурии, получили название «кю мансю кара но хикиагэся» – «репатрианты из бывшей Маньчжурии», «мансю иминдан (кайтакудан)» – «группы переселенцев из Маньчжурии» или просто эвакуированные люди – «хикиагэся».
В послевоенный период на незаселенных землях запада Хоккайдо для приехавших из Маньчжурии лиц японской национальности были выделены участки земли и построены там за счет государства дома. Однако большинство переселенцев не смогло адаптироваться к новым условиям. Живя в отдалении от других японских поселков и деревень в мало пригодном для них климате, ином по сравнению с прежним китайским континентальным, эти японцы покинули предоставленные им земельные территории и жилища, переехав в другие районы Хоккайдо или же вообще на остров Хонсю, а также южную часть Японских островов. К тому же и отношение к беженцам из Маньчжурии со стороны многих японских жителей Хоккайдо было не всегда одинаковым, чаще всего – отрицательным. Особенно негативно жители острова воспринимали тех людей, которые, бежав из Северо-Восточного Китая, бросили там своих детей на произвол судьбы, обрекая их практически на гибель. Один японец, житель острова Хоккайдо, рассказывал мне, что через несколько лет после войны женщина, оставившая своего сына в Маньчжурии (об этом многие японцы из окружения этой женщины знали и постоянно говорили), предложила ему, тогда еще четырехлетнему ребенку, конфету в качестве угощения. Он, информированный о этом ужасном факте от своих родителей и родственников, с презрением и даже злобно, как он сам говорил, от подарка такой особы отказался.
С завершением войны и актом безоговорочной капитуляции началась эпоха новой Японии, без имперских милитаристских амбиций и завоеваний. Все, что во второй половине XIX и XX столетии было приобретено с помощью военной силы, ценой множества человеческих жизней, огромных усилий и напряжения, оказалось напрасным. Япония потеряла все завоеванные территории и вернулась к концу феодальных времен эпохи сёгунов Токугава, когда страна находилась в состоянии самоизоляции от другого мира. Проигрыш в войне снимает все вопросы о ранее полученных и завоеванных землях и территориальных претензиях к другим государствам. Тяжкое поражение превратило мощную Японскую империю в обычную страну Восточной Азии, и к этому нужно было привыкнуть.
Весьма трудно было после войны простому населению Японии. Люди нуждались в жилье, продовольствии, одежде и обуви, во многом самом необходимом для жизни. Но внутренняя дисциплинированность и организованность японского народа, выработанная в течение многих веков, способность подчиняться общему порядку сделали чудеса. Япония снова стала незаурядной страной.
Часть третья
Последствия войн для Японии
Глава 1
Кого сейчас японцы считают своими врагами, а кого друзьями
Материалы данной части работы не представляют собой официальной точки зрения японской политики или средств массовой информации. Они имеют сугубо частный и индивидуальный характер и почерпнуты автором из разговоров с представителями разных народов – японцами, американцами, русскими, китайцами и корейцами, таиландцами, филиппинцами, индонезийцами, жителями островов Микронезии. Ни в коей мере они не являются правилом, а субъективным отражением реальности. Во многих случаях здесь высказывания людей опираются на прошлое, а именно на военное время, которое для многих народов Восточной, Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского бассейна имеют до сих пор важное значение.
Большинство японцев старшего поколения до сих пор считают американцев врагами номер 1, особенно те японцы, которые воевали против них, а также дети воевавших и их внуки. К таким же врагам относятся канадцы, австралийцы и новозеландцы. Четырехлетняя война на Тихом океане, уничтожающие мирное население массированные бомбардировки, в том числе атомные в 1945 году, после которых в Японии появились хибакуся – жертвы этих варварских акций, послевоенная разруха и бедность населения, оккупация Японии, лишившая страну государственного суверенитета на несколько лет, в немалой степени обусловили такое отношение к американцам.
При этом подавляющее большинство рядовых японцев с американцами и британцами вообще никогда не встречались и знали о них только из пропагандистских официальных материалов. Эти материалы описывали янки в виде каких-то зверей в человеческом обличье, как «китику бэйэй» – «американских и английских дьяволов».
Американцы к негативному к ним отношению тоже приложили руку. На совести американской пропаганды было немало грехов. Широкое распространение благодаря средствам массовой информации США получил случай, когда член палаты представителей Соединенных Штатов от штата Пенсильвания демократ Френсис Е. Уолтер в июне 1944 года подарил президенту США Франклину Д. Рузвельту нож для вскрытия почтовых конвертов, изготовленный из плечевой кости японского солдата. Подарок понравился президенту, но в результате скандала, развернувшегося в американской прессе, канцелярский прибор президент возвратил дарителю, порекомендовав захоронить его.
Во время тихоокеанской войны янки начали массово использовать военные трофеи – кости убитых японцев, ожерелья из их зубов, высушенные уши японских солдат и т. д. – как сувениры и украшения, которые они носили на своих поясах (особенно после сражения при Гуадалканале), с удовольствием посылали на родину и другие «части поверженного врага», а именно черепа японцев, которые снабжались американскими матросами и солдатами дарственными надписями на них своим родственникам и невестам. Черепа японцев американскими военнослужащими отделялись от трупов, мацерировались (вываривались) с целью отделения костного материала от мягких тканей. Военные моряки Соединенных Штатов черепа японцев помещали в сети и буксировали за своими кораблями. Затем обрабатывали каустической содой и полировали. После этого подарки отправлялись адресатам.
Фотографии таких «подарков» в военное время нередко публиковались в американской периодической печати. В частности, большую известность получил снимок, опубликованный в журнале «Лайф» за 22 мая 1944 года. На нем снята работница военного завода в Аризоне Натали Никерсон, которая пишет благодарственное письмо своему другу, лейтенанту ВМФ США, за присланный «подарок» – череп японца с Новой Гвинеи. В журнале было отмечено, что череп был снабжен автографом лейтенанта и его 13 друзей, а также надписью: «Хороший японец – мертвый японец». Эту фотографию японская пропаганда сразу же поместила в свои средства массовой информации, подогрев ненависть населения к ненавистным янки.
В качестве сувениров американцы использовали также черепные коробки японцев, из которых делали пепельницы. В 1960-х годах XX века к этим пепельницам, после войны во Вьетнаме, американские «коллекционеры» добавили еще и пепельницы из черепов вьетнамцев. Практику сохранять части побежденного противника янки сохранили и во вьетнамской войне, когда они отрезали у побежденных вьетнамцев уши. В начале 1980-х годов прошлого столетия было осуществлено перезахоронение японских солдат, погибших на Марианских островах. Люди, принимавшие участие в эксгумации, недосчиталась у них чуть ли не 60 % черепов. Но не следует забывать и того, что японские командиры сами обезглавливали целые отделения своих солдат с тем, чтобы «уберечь» их от американского плена.
Кроме черепов врага и других «сувениров», у военнослужащих Соединенных Штатов особенно ценились офицерами и матросами ВМС нашивки и пуговицы с мундиров летчиков-камикадзе, которые разбивались на палубах американских военных кораблей. Это было для американцев также своеобразным коллекционным материалом. Некоторые моряки американских кораблей с удовольствием отрезали с рук камикадзе, выброшенных на палубы их кораблей из разбившихся самолетов-смертников, пальцы для того, чтобы заполучить кольца японских пилотов.