Книги
Во имя Науки! Убийства, пытки, шпионаж и многое другое
Но слезы врача расслабили Дэвида. Он повернулся, чтобы уйти. Доктор крикнул ему в спину «Подожди!», но поздно. Он добрался до берега реки, где расколотил люгер камнем. Из-за врачебной ошибки он едва не расстался с жизнью, но решил, что смертей достаточно. Жизнь, к сожалению, распорядилась иначе.
В октябре 1980 года, в возрасте пятнадцати лет, Дэвид сделал операцию мастэктомии – удалил себе груди, в следующем июле фаллопластику – создание мужских гениталий. Хирурги сконструировали ему пенис из мышцы бедра и восстановили мошонку из плоти того, что раньше было вульвой. Яички были исключительно декоративными, из пластика. Но новая уретра плохо функционировала и постоянно воспалялась. В первый год после операции ему пришлось восемнадцать раз обращаться в клинику. Да и странные ощущения вызывал искусственный пенис, болтающийся между ног.
Когда воспалительные процессы прекратились, Дэвид привык к своему телу и стал осваивать свою мужскую сущность. Достигнув восемнадцатилетия, он взял часть из 170 000 долларов компенсации, выплаченной клиникой за неудачное обрезание, и купил себе автофургон с телевизором и баром, чтобы «заарканивать каких-нибудь дамочек». Назвал он его «секс-фургон». При своей яркой, симпатичной внешности, с накачанными тестостероном мускулами и шапкой кудрявых волос у него никогда не было недостатка в подружках.
Недостаток был в том, что он не знал, что делать с этими подружками, кроме как целоваться. Боролся со страхом перед сексом он просто: быстро напивался до бесчувствия и отрубался раньше, чем мог произойти какой-то физический контакт. Но однажды утром, проснувшись, он обнаружил свою подругу рядом с собой и по выражению лица понял, что она заглянула ему в штаны. Девица вскоре разболтала по всему городу про его франкенпенис, и старики вспомнили историю, опубликованную в газетах много лет назад, про несчастного мальчика, который лишился мужского достоинства. Унижение оказалось невыносимым для Дэвида. Буквально на следующий день он выпил пузырек материных антидепрессантов и повалился на семейный диван в ожидании смерти.
Родители обнаружили его без сознания, а рядом – пустой флакон. Страшное дело, но Джанет вслух произнесла, не оставить ли все как есть: впервые в жизни Дэвид выглядел таким умиротворенным. Но, конечно, она не могла допустить, чтобы сын умер, и через минуту они с Роном повезли его в клинику. Он пробыл там неделю. После выписки он тут же попытался покончить с собой еще раз – наглотался таблеток и решил утонуть в ванне. Но потерял сознание раньше, чем успел забраться в нее, и в клинику его доставил брат.
Попытки суицида прекратились, но мрачные мысли остались. Брайан вскоре женился, у него родились дети. Дэвид всегда об этом мечтал. Он возненавидел весь мир и стал месяцами пропадать в хижине, которую построил себе в лесу неподалеку от Виннипега.
Но в последующие годы жизнь стала потихоньку налаживаться. Не без сомнений, он все же рассказал нескольким друзьям о своем детском несчастном случае и о предыдущей жизни девочкой. Затем жена брата познакомила его с женщиной по имени Джейн, тоже с непростой жизнью (трое детей от трех разных мужчин), которая была готова остепениться. Они с Дэвидом быстро нашли общий язык, а еще ему понравилось то, что у нее уже есть дети и он может их усыновить. Тем не менее о своем прошлом он предпочитал помалкивать из опасения, что она его отвергнет. В конце концов, когда уже не было сил скрывать, он начал признаваться, надеясь, что она заставит его замолчать. Но Джейн знала все, знала еще до их первой встречи. Сердце Дэвида растаяло: «Тогда я понял, что это серьезно. Я понял, что я ей небезразличен». Он продал секс-фургон и купил кольцо с бриллиантом. В сентябре 1990 года они поженились.
Дэвид (он же Брюс, он же Бренда) Реймер позирует в гостиной своего дома с женой Джейн и приемным сыном Энтони.
К этому моменту у Дэвида был новый пенис. Фаллопластика за прошедшее десятилетие продвинулась далеко вперед. В ходе операции, которая длилась тринадцать часов, хирурги соорудили достойно выглядящий орган из тканей и нервных волокон предплечья и хрящевой части ребра. Он был достаточно функционален, чтобы заниматься сексом; ощущения были, конечно, слабые, но Дэвид мог производить семяизвержение[71] и ощущать оргазм. Дэвид быстро привык к семейной жизни, устроился уборщиком на скотобойню: тяжелая, кровавая работа возбуждала его. Казалось, все наладилось окончательно.
Отказываться от своих убеждений было не в стиле Джона Мани, но в 1980-е годы в разговорах и публикациях он перестал упоминать о деле близнецов. Молчание озадачивало коллег, которые не знали реальной истории и недоумевали, почему он забросил дело своей жизни. Когда его спрашивали про близнецов, Мани злился и говорил, что «они пропали из виду». Однако тысячам младенцев по всему миру продолжали делать операции на гениталиях, опираясь на его «научно-фантастические игры» – пример такой научной недобросовестности, какую еще поискать надо.
Падение Мани началось лишь благодаря Милтону Даймонду, бывшему аспиранту из Канзаса, который участвовал в эксперименте по внедрению гормонов в зародыши морских свинок. Став профессиональным психологом, Даймонд не перестал сомневаться в достоверности утверждений Мани и, как говорят, даже размещал объявления в научных журналах с просьбой ко всем, кто знает о судьбе близнецов, помочь ему вступить с ними в контакт. Он вышел на их след только в середине 1990-х годов. Все, что рассказал Дэвид, только укрепило его сомнения относительно Мани. Надо отметить: Даймонд не был биологическим детерминистом. Он соглашался с тем, что человеческую сексуальность во многих смыслах формируют окружающая среда и культура и что у каждого из нас есть мужские и женские черты. Между полом и гендером небинарные отношения. Но он настаивал, что биология играет важную роль в человеческой сексуальности и что идеологи типа Мани не просто ошибаются, но наносят серьезный вред своим пациентам.
(Сегодня многие психологи полагают, что взаимодействие между полом и гендером происходит следующим образом: на базовом уровне наш диапазон определяется генами и иными биологическим факторами. То есть если расположить такие черты, как мужественность и женственность, на десятибалльной шкале, то биология и гены могут определить ваше положение, допустим, между четверкой и шестеркой. Окружающая среда и жизненный опыт помогут точнее определить, какой именно балл вам соответствует, или со временем изменить вашу позицию. Другие люди с другими генами могут оказаться в диапазоне от одного до двух или от шести до десяти, и, разумеется, их личные жизненные обстоятельства окажут влияние на точное расположение. Но значение имеют
Весной 1997 года Даймонд и один психиатр из Виннипега, который занимался еще с Брендой, в соавторстве опубликовали статью о кошмарной жизни Дэвида. Она произвела эффект атомной бомбы. Поначалу Дэвид не хотел принимать в этом участия, но, узнав, что по всему миру тысячи детей с неоднозначными гениталиями подвергаются хирургическому вмешательству на основе его «успешного» превращения в женщину, счел себя обязанным изложить правду в научном документе.
Даймонд в статье не упоминал Джона Мани, лишь приводил некоторые цитаты и, разумеется, не совершал никаких нападок на него. Мани это не остановило. Спустя четверть века после того удара в челюсть он по-прежнему ненавидел Даймонда, и, когда статья привлекла внимание прессы, Мани опять стал готовить ответный удар. Все его оппоненты, заявил он, просто фанатичные криптоконсерваторы, поставившие себе целью измазать грязью его и заодно целую область сексологии. Он позиционировал себя настоящей жертвой – «залитым ослепляющим ядом плюющейся кобры». Он также применил классический прием защиты неэтичного поведения путем перекладывания ответственности на других. Во-первых, он указал, что гениталии Дэвида резал не он, а
После разразившегося скандала с Реймерами сторонники Мани из научных кругов продолжали его защищать, и даже сегодня некоторые специалисты из области социальных наук утверждают, что пол не гендер, а биологический пол не имеет никакого отношения к природе, а в большей или меньшей степени политический заговор. Впрочем, в начале 2000-х годов многие сторонники Мани, особенно из интерсексуальных и транссексуальных/трансгендерных сообществ стали покидать его. Это раздражало ярых поклонников Мани, которые были уверены, что в середине двадцатого века он сделал больше, чем кто-либо, для широкого признания таких групп. Но, с другой стороны, именно Мани подтолкнул тысячи интерсексуальных детей к тому, что Милтон Даймонд назвал «ненужной, непроверенной и изменяющей жизнь операцией», в результате которой исчезало большинство сексуальных ощущений и укреплялась мысль о том, что такие люди – девианты и их необходимо «исправить». Кроме того, идея Мани о доминировании культуры над природой произвела другой пагубный эффект (пусть даже он об этом не думал): складывалось представление, что трансгендерность и даже гомосексуальность не столько врожденные характеристики, сколько результат образа жизни. Потому что если исключительно окружающая среда формирует сексуальную идентичность и ориентацию, то изменение окружающей среды должно изменять эти аспекты сексуальности. Истинные фанатики, в свою очередь, использовали эту идею выбора в пропаганде «конверсионной терапии» и прочих программ, направленных на превращение гомосексуалов в гетеро.
Но из всех неэтичных поступков, какие совершил Мани, – сокрытие экспериментального характера операции, использование семейной трагедии ради собственной славы, неспособность отказаться от своей теории после того, как ее признали несостоятельной, – самым тяжелым было отрицание автономии Дэвида как личности. Будучи Брендой, Дэвид всячески демонстрировал Мани, что несчастлив в роли девочки. Мани отказывался слушать, настаивая, что он главный и знает, как лучше. Интерсексуалам и трансгендерам слишком хорошо знакомы психологи, которые поступают с ними подобным образом: отмахиваются от их пожеланий и заставляют соглашаться на лечение. Мани, конечно, далеко до Джеффа Голдблюма, но он был настолько поглощен научной проблемой
Большинство психологов признают, что сексуальная идентичность человека создается путем сложного взаимодействия анатомии, запрограммированности мозга, гормонов, домашней среды и культурного влияния[72]. Более того, если гендер и не совсем зафиксирован при рождении, он все равно не бесконечно подвижен, и врачи и прочие посторонние лица не могут изменить его по приказу. По этим причинам ООН в 2015 году признала, что хирургические операции, которые пропагандировал Мани – на детях-калеках или детях с неоднозначными гениталиями, – являются нарушением прав человека. К сожалению, это осознание для Дэвида Реймера оказалось сильно запоздавшим.
Биограф Дэвида Реймера однажды заметил, что каждый раз, когда он переходил в разговоре со своей нынешней жизни как Дэвида на прошлую жизнь как Бренды, он всегда менял местоимение с «я» на «ты», словно дистанцируясь от событий («Я бы отдал все, чтобы найти гипнотизера, который вычеркнет все мое прошлое. Потому что это пытка. То, что делали с твоим телом, порой было не настолько плохо по сравнению с тем, что делали с твоим сознанием, в твоей голове велась настоящая психологическая война»). К сожалению, прошлое Дэвида отказывалось его покидать.
Скотобойня, на которой работал Дэвид, закрылась в конце 1990-х годов, и ему оказалось трудно найти новую работу. Он всегда испытывал неуверенность в своих мужских качествах, и справедливо или нет, но безработица и отсутствие средств к существованию усугубляли его состояние. Неуверенность также подрывала его брак, равно как взрывной характер и страх оказаться в одиночестве. Он отказывался обращаться за помощью к психологам, что неудивительно.
Жизнь для Дэвида рухнула после того, как брат-близнец Брайан покончил с собой. Брайан никогда не мог смириться с тем, что нужды Бренды/Дэвида поглощали все внимание их семьи. После мелких правонарушений в юности Брайан, став взрослым, занимался угоном автомобилей и привлекался к суду за насилие. В молодые годы он обзавелся детьми, пережил скандальный развод. Поразительно, но он стал воспитывать детей в одиночку, хотя в это же время начал много пить и впадать в глубокие депрессии. Весной 2002 года он проглотил целый флакон антидепрессантов и ушел из жизни.