--Как это не человек? - вытаращил глаза Славик, -- а кто же?
--А ты что, не видишь, как друзья твои от меня лица прячут? -- усмехнулась женщина, -- правильно я говорю, сельчане?
--Чур, меня, -- отмахнулся Весняк и отвернулся. Вихорко, побледнев, беззвучно пошевелил губами. Женщина рассмеялась.
--Понял теперь? - Клим недоумённо пожал плечами, -- по-разному меня люди кличут -- кто Лесной Девой, кто Лесной Феей, а кто и вовсе Бабой-Ягой. Да не тряситесь вы, мужики, сегодня я вас есть не буду, аппетита что-то нет.
Славка облегчённо рассмеялся. Несмотря на испуг товарищей, он нутром чувствовал, что от этой Феи-Яги им никакой угрозы нет. А вот баба она красивая -- спасу нет. Словно услышав его мысли, красавица послала ему такой взгляд, что Клима проняло всерьёз. В низу живота стало горячо, а настроение стало что-то уж очень приподнятым.
Лесная Дева перевела глаза на его спутников и сказала серьёзно: "Ешьте, пейте, будьте как дома, здесь вам бояться нечего. А до города я вас провожу".
--А ты, -- она вновь посмотрела на Толстого, - пошли со мной, мне с тобой поговорить надо. И, поднявшись, вышла из комнаты. Слава поднялся следом.
--Ты с ней поосторожнее, -- шепнул Весняк,-- я про неё слышал, с нею шутки плохи.
--Так ведь я шутить и не собираюсь, -- хмыкнул в ответ Клим и вышел из комнаты.
Стоящая на крыльце Дева повернулась на его шаги и, глядя в глаза, спросила: "Боишься меня?"
--Нет, -- хрипло ответил он, -- ты мне нравишься. А ты сильно от наших женщин отличаешься?
--Я от них настолько не отличаюсь, что иной раз и сама себе не рада. Но не сейчас... -- сильные руки обняли его за шею.
...Клим проснулся и, не открывая глаз, почувствовал, что губы расползаются в улыбке. Давно он уже не спал так безмятежно. Сон свой он совершенно не помнил, только где-то внутри осталось давно забытое ощущение незатейливого щенячьего восторга. Словно донёсся из далёкого детства знакомый мотив простенькой мелодии, сыгранной им на старой обшарпанной гитаре.
На душе было радостно, как бывало только в детстве в первое утро каникул. Потянувшись, он осторожно пошарил возле себя, потянулся дальше. Никого нет. Слава вскочил и ошалело огляделся. Феи не было. Вспомнив вчерашнее, он фыркнул. М-да.... Как он её только вчера не называл.... Вот уж точно, "а ну её, эту Василису!"
Съехав с сеновала на землю, Клим почистил себя от сухой травы, выхлопал от пыли, умыл из бочки лицо и, входя в дом, услышал звонкий женский смех. На столе исходил вкусно-душистым паром чугун, сидевшие за столом товарищи уставились на него, как на выходца с того света, а у печки, держась за бока, хохотала Фея.
Голова её была замотана белой косынкой, вокруг тонкой талии был завязан фартук, глаза сияли на разрумянившемся лице. Сейчас никто не дал бы ей больше двадцати пяти лет.
--Чего уставились? - спросил, чуя какой-то подвох.
--Вихорко спросил, -- ответила Фея, едва сдерживая смех, -- куда я тебя девала? Я и говорю: в котле сварила. Тут они и остолбенели -- каждый уже по целой мисе убрал. Не появись ты, так их бы наизнанку вывернуло.
--Тьфу! -- прорвало Весняка, -- ну и дура же ты, хоть во что меня превращай! Баба, ты баба и есть, волос долог - ум короток. Разве можно так шутковать?!
Фея упёрла руки в бока и глянула на него в упор: " На глупый вопрос я как тебе по умному отвечу? Я, значит, ещё и дура! А вы умные - такие вопросы мне задавать? Да ещё думать про меня этакое?"