Мужики согласно кивнули.
--Милёна, -- распорядилась Савельевна, -- мужиков в лес за мясом отправь и собери баб да ребятишек, которые постарше. Мы с тобой и со Славой по домам добро соберём, которое на продажу. Баб спроворим огороды убирать, чтобы у них на переживания времени поменьше осталось. Молодых зашлём на озеро рыбу ловить, сети, лодка есть, бочки имеются для засола, часть засушим. Парочку поспокойней да посмекалистей оставь за малыми приглядеть. А я с мужиками как закончу, сама на весь гамуз ужин сготовлю. Ничего, перебедуем, не первая волку зима.
Этот первый день в Леоновке был весь наполнен трудами и заботами, трудились истово, почти до самой темноты, зато не давал возможности вспомнить о том горе, которое ещё кровоточило у каждого в душе.
Вечером вернулись охотники, а с ними вместе в деревню вошло поредевшее Грушевское стадо во главе со знаменитым бугаём. На его могучей холке победно восседал пастушонок, а рядом, устало держась за деда-пастуха, шла его мать. Дедок бодро вышагивал, задорно выставив бородёнку -- мол, чёрт нам не брат, видывали мы карликов и поболе ростом. Возле него радостно скакали лайки с опалённой шерстью, - досталось всем, но живы, и хвала Велесу.
Охотники вели за собой несколько уцелевших от зверья и прибившихся к стаду коней. Бабы, плача от радости, разводили по новым дворам кормилиц с раздутым выменем, сочащимися молоком сосками и, подхватывая вёдра, спешно доили.
Вечером "штаб" во главе с Савельевной собрался опять у Клима с Милоликой. Решено было Славке, Весняку и молодому мужику Вихорко, повидавшему, несмотря на возраст, свет, завтра же с утра ехать в город с товарами. Савельевна, Милёна и кузнец ещё долго обговаривали - как заготовить корма свалившемуся на голову стаду.
Благо, что Мельник был мужиком прижимистым, тянул в дом всё, что мог, и ничего не выбрасывал. Вот и углядела, что в его сараюшках напихано, нашлись в них и конные сенокосилки, и грабли, молотилка да плуг. Савельевна мысленно перекрестилась -- и то, словно невидимый ангел-хранитель берёг их Леоновку от гибели. Да, много чего интересного в той сараюшке лежало, одно слово -- куркуль. Обсудив ещё много других важных хозяйственных вопросов, они разошлись далеко за полночь.
Утром, как поётся, "были сборы недолги...". Мешки с товарами и провизией были заготовлены ещё с ночи. Заседлав себе коней и навьючив тюками двух заводных, мужики попрощались с жёнами, поклонились людям и прыгнули в сёдла. Услышав за спиной всхлип, Клим резко обернулся - привалившись к столбу, стояла бледная, закусив до крови губу, Милолика. По застывшему, как маска, лицу медленно текли слёзы.
...Дорога и впрямь была заброшена давным-давно. Кое-где ещё проглядывала брусчатка да стук копыт, несмотря на густую траву, напоминал о том, что они едут не просто по просеке. Кое-где среди камней зеленели уже похожие на маленьких дикобразов пушистые метёлочки молодых сосёнок.
Поблескивали мокрыми шляпками в густой траве крепенькие маслята. Где целыми семейками, а где врассыпную. Из-под пушистого куста выкатился, прямо под копыта лошадей, подслеповатый ёжик. Потешно зафыркав, он развернулся и громко затопал восвояси. Подобрав попавшегося на пути большого жука, ёжик с отменным аппетитом захрупал его, словно сухарик. Зубки при этом обнаружились довольно острые и внушительных размеров.
Ещё лет десять - и никто не догадается, что здесь была когда-то настоящая торная дорога. Лес постепенно всё плотнее обступал её, само небо над ним, казалось, становилось темнее.
Проехав через чащобный участок, вспугнули молодого кабана. Тот заполошно ломанулся, сметая тушей мелкий осинник и кусты, из какого-то озорства посвистали во след. Эх, вот бы где поохотиться всласть, с ночёвкой у костра да под хорошую водочку в их тёплой компашке. И не в этом месте, где молодая поросль практически покрыла дорогу, а в добром лесу. За такими мыслями чащобник расступился и путники оказались на просторной опушке. В центре её высился огромный старый дуб. Славкин конь неожиданно остановился, ткнувшись в круп резко вставшего коня Вихорко.
--Ты чего встал?
--Тихо, -- одними губами шепнул тот, -- кажись, нарвались.
--На кого ещё? -- так же тихо спросил Клим, от голоса спутника по спине пополз противный холодок, рука сама сняла с плеча ремень самострела.
--Соловьи-разбойники. Потом! Давай потихоньку назад...
Но было уже поздно. С нижних ветвей дуба на землю спрыгнули три коренастых фигуры.
--Эй, прохожие, сами всё отдадите или биться будем? -- послышался резкий, высокий, странно вибрирующий голос. На плечах здоровяков лежало по огромной дубине. Впрочем, выглядели они не шибко-то грозно. Несмотря на массивные торсы и длинные мускулистые руки, ростом они вряд ли достали бы ему до плеча.
И у себя в деревне и в городе Славик никогда не боялся разборок. Ни умом, ни силой Бог его не обидел. Даже в смутные годы перестройки, встречаясь на "стрелках" с наезжающими на него "братками", он умел оставлять последнее слово за собой. При этом, что характерно, не доводя до конфликта и не давая малейшего повода придраться,
--А чего хотели-то, мужики? -- мирно спросил он.