--За нами, что ли, глядеть будут? - напрямую резанул Акела.
--Да если и поглядят, -- усмехнулся боярин, -- что плохого? Али задумал чего неладное?
Вот ехидный старикан! Одна улыбочка чего стоит.
--Не люблю чужих глаз, -- устало сказал Акела, -- в таких делах я должен каждому доверять.
--Да они не так чтобы очень уж и чужие, - Ставр подошёл к двери и открыл её, -- заходите, молодцы!
В комнату вошли... Серж с Малышом.
--Этих берете?
--Этих? Да запросто, -- засмеялся довольный Барс, обмениваясь с ними рукопожатиями.
--Вот и ладно. Когда в дорогу?
--Да, пожалуй, что с утра. На ночь как-то не с руки.
--Тогда доброго пути, отдыхайте, набирайтесь сил. А ты, - добавил он, обращаясь к Барсу,-- до княжеского терема меня проводи.
Когда они ушли, Серж с Малышом тоже заторопились. И в дорогу собраться надо, да и попрощаться кое с кем. В итоге он остался в гордом одиночестве и от скуки принялся анализировать ситуацию.
Не придумав ничего умного, он крепко уснул.
Глава 4.
"...Если есть там соловьи, все разбойники..."
Слава, грустно подперев ладонью щёку, смотрел в окно. Настроение было, как говаривал Борисыч, хреновато-задумчивое. Погода тоже не радовала. Какая-то серая хмарь, дождя нет, но и солнышко не шибко-то балует. Сама по себе жизнь в деревне его не угнетала, - деревенский он и по рождению и по жизни. Труд крестьянский был делом насквозь привычным. Хоть и времена другие и места, -- дальше некуда (шутка сказать - другое измерение), а вилы, они и в Африке вилы.
Лето подошло к концу, в Грушевке началось время заготовок. Уже скошены хлеба, убраны репища, отлущили горох. С огородов убрана последняя морковь да редька, уложены и перестелены соломой румяные зимние яблоки. Наносили бабы да девки красные из лесу ягоду малину, сизую чернику, голубику с дымчатым налётом, не прошли и мимо боровой бруснички и алой клюковки. Насушена для пирогов клубника, земляника отварена в меду.
В погребах уже ждали своего часа кадушки с солёными рыжиками, исходили смородно-укропным духом крепкие груздочки. Бочки с квашеной капустой спущены сюда совсем недавно, - будут зимой и щи наваристые и, при случае, есть чем привести в порядок голову после праздничных возлияний.
Начиналось время охоты и рыбалки. Тоже ничего нового, разве что вместо привычной "тулки" двенадцатого калибра самострел, так кто им в детстве не баловался? А уж рыбалка здесь... Мужики сбивались в ватагу, всем гамузом начинали заготовку рыбы на всю деревню. Под большим навесом у дощатых столов ставили бочки и прямо из реки рыба потрошилась и укладывалась. По мере наполнения их развозили по домам на телегах. Мелочёвку, присолив, развешивали вялиться под крышей навеса, - будет зимой и наваристая юшка. И, что хаактерно, никакого тебе рыбнадзора.
Тихо плещет в берег речная вода и мысли Славкины текут столь же неторопливо. Женщина ему попалась душевная, вдова молодая Милолика. Намучилась без мужика, сапоги самому снять не даёт, ложку до рта донести. Ночами в кровати вся отдаётся, без остатка, так и стремится вся навстречу, как подсолнух на солнышко. Всё-таки в древности женщины были лучше. Испортила их эта, как её... эмансипация.