Ничего не скажешь, Скворчик был мужчина видный, такие женщинам нравятся. И судя по тому, что Олег о нем слышал, Дятлов умел выдерживать линию. Если бы Скворчик закрутил, как в песне, курортный роман, его подружка так и уехала бы домой очарованной, вспоминая о бравом, представительном и щедром военном.

— Ваш коллега, Олег Кириллович, со мной провел уже достаточно времени, — сдержанно отвечал Дятлов. — Правда, тогда мне было неизвестно, что наш сотрудник задержан по подозрению в убийстве. Но вы‑то это знали, и ваш Лайон тоже знал наверняка. Но — так или иначе — выбирать мне, как я понимаю, не приходится.

— Что вы можете сказать о Люкасе Келлере?

— Он в компании уже лет пять. Из тех, кто пришел еще до меня. Что вам сказать? Звезд с неба не хватает, но ему по роду его деятельности это и не надо вовсе. Жалоб не было. Ни в каких конфликтах не участвовал. Приходит вовремя, сверхурочные отрабатывает нормально, даже охотно, кажется. По‑моему, ему деньги всегда нужны. Как‑то года два назад мне пожаловался кто‑то из водителей, что Люкас, мол, заносчивый и грубый. Оказалось, тот парень, что жаловался, он родился в Америке, решил что‑то нелестное об эмигрантах сказать — ну а Люкас оказался рядом и не смолчал. Хорошо, он ему еще не навешал… — Дятлов поглядел на Олега заговорщицки, улыбнулся — как свой своему, и совершенно неожиданно сменил лексикон: — Вы же понимаете, что спускать фраеру оскорбления, такому, как Келлер, — западло. — Дятлов снова принял официальный вид, и лексика вернулась соответствующая. — Так что — трудолюбив, исполнителен, даже инициативен.

— Настолько инициативен, что решил свести счеты с профессором Фелпсом, что, к сожалению, и осуществил.

— Это уже вопросы мужской чести. — Дятлов смотрел серьезно. — Я в это дело не влезаю, но, по‑моему, любой суд присяжных к этому с пониманием отнесется. Понятия не имею, что там на самом деле было, но если все так, как наши водилы говорят, — значит, Люкас за честь свою вступался. Это в любой стране понимают.

— Виталий Владимирович, а что за пакеты Келлер возил Фелпсу от вас?

— Почему от меня? Он эти пакеты каждый день по всему городу возит — есть у нас такое направление работы.

— Я имею в виду пакеты, которые он возил в Шеппард‑Хауз. И не все, а только специальные, которые, как он говорит, вы требовали передавать Фелпсу лично в руки.

— Честно — не понимаю, о чем вы говорите. Надо спросить у наших сотрудников. Иные пакеты адресуются лично профессору — ему и доставляются, некоторые — Кристине, есть там у него помощница такая, большинство — в приемную. Что может быть в этих пакетах? Это же не «кремлевка» советских времен, когда большие начальники в конвертах, говорят, ежемесячно денежки получали, и солидно… — Дятлов посмотрел на Олега, ожидая, какое впечатление произведут его исторические экскурсы.

Произвели они впечатление, произвели… Времени прошло — всего ничего, а сколько людей и понятия не имеют, как жила огромная мировая держава во времена совсем недавние. А вот Скворчик помнит.

— А вы не думаете, что Келлер не за свою любовь мстил, а исполнял чье‑то поручение? Вы часто виделись с Фелпсом в последние годы — может, предполагаете, кому надо было его убрать?

— У нас же были чисто деловые отношения. При этом мы вели разные стороны бизнеса: он — медицинскую, я — чисто деловую. И стили жизни, и жизненные устремления у нас были, как вы понимаете, совершенно разные. Сейчас вы мне скажете, что все взаимозависимо. Согласен. Но все‑таки разделение было, и пересекались мы не так часто. А когда пересекались — споры тоже, в общем, не возникали. Мы, знаете ли, оба скорее конформисты — во всяком случае, в совместной работе мы так себя вели.

— Виталий, вы меня уже покорили вашей эрудицией, — не выдержал Олег. — Но вы же понимаете цель нашей с вами беседы? Были у вас с Фелпсом конфликты? Сатырос говорит, что в последние годы вы с ним общались тесно. И, я так понял, не всегда это общение шло гладко.

— Не было у меня с Ричардом конфликтов никогда, — с досадой парировал Дятлов. — У Сатыроса на все может быть своя точка зрения, я ему не указчик. Пусть он вам расскажет, как он сам с Фелпсом раньше дружил, как деньги ему давал, как в его компаниях за медицинскую реформу участвовал. Официально никак не засвечивался — Сатырос вообще публичности не любит, но под столом очень даже ему помогал. А потом в один непрекрасный день это все закончилось. Не знаю, какая кошка между ними пробежала, но вот разошлись они как в море корабли. И стали друг друга избегать — разве что здоровались на людях, но и только… Так что если кто‑то из моих знакомых и был Фелпсом недоволен, так это Майкл.

— Почему Люкас Келлер позвонил вам после того, как вышел из Шеппард‑Хауза, убив Фелпса?

Дятлов помрачнел.

— Подстава. Чистой воды подстава. Он меня действительно набрал, а я, естественно, взял трубку — развозчики и курьеры время от времени звонят среди дня, если возникает какая‑либо неожиданная ситуация. Мне реже звонят, чаще — в офис. Но я не запрещаю, чтобы и мне звонили, — так, знаете ли, руку держишь на пульсе, а это в бизнесе необходимо. Так вот, в тот день Люкас мне действительно звонил. Я это точно помню, потому что в конце дня об убийстве сообщили. Слышимость была плохая, я слышу, что это Келлер, он что‑то пытается сказать, но я ничего разобрать не могу. Пробовал я ему перезвонить, но не дозвонился. Вот и все. Я даже и не спрашивал потом, чего он хотел, когда им нужно, они сами находят нас и обращаются.

— Скажите, а ваш третий партнер, Гарднер, он в бизнесе вообще появляется?

— Олег Кириллович, мы же не дети. У Гарднера таких бизнесов… много. И совсем ни к чему ему появляться в каждом. Или вообще где‑нибудь. Он появляется там, где он появляется, и меня совершенно не интересует, где именно. Он не занимается текущими вопросами.