— Мы справимся. Ты справишься. А я буду крайне аккуратна, чтобы тебе не пришлось лишний раз думать обо мне и сожалеть обо всём…

Я порывисто наклоняюсь к ней, отчего укравшая мой покой вестница вжимается в стенку возницы и плавно убирает руку, хоть и смотрит на меня покорным взглядом. Слишком покорным…

— Лишний раз? Я каждую минуту думаю о тебе, Сурайя, — шепчу в запредельно малой дальности от её лица, призывая к себе все силы, чтобы не сорваться и не поцеловать эти нежные губы на глазах у мелькающих прохожих. — Что бы ни случилось, как бы ни сложились обстоятельства, обещай мне одно: если я подам тебе знак или ты увидишь, что меня схватили, ты должна бежать и спасаться. Поняла меня?

— Да… — еле слышно лепечет она. — Поняла… Обещаю.

Я тяжело вздыхаю, проницательно осматривая её, и медленно отодвигаюсь.

Что-то мне подсказывает, что поступит она совершенно другим образом.

***

Когда извозчик высаживает нас невдалеке у задних ворот дворца Тамира, в округе уже слышатся громкие звуки начинающегося пиршества.

Я прошу Сурайю осмотреться и зафиксировать количество стражи на улицах на случай, если придётся отступать, пока сам ещё раз проверяю, насколько тщательно скрыто оружие в этой нелепой одежде купца.

Слишком непривычно без белой мантии и капюшона: на мне тёмно-синий, как восточная ночь, бархатный кафтан, полностью расшитый золотом, и того же цвета шаровары. На голове — феска, которая настолько неудобна, что её хочется отшвырнуть в сторону, но в любом случае, понимаю: это лучше, чем ничего.

С учётом того, насколько спокойно и без происшествий мы смогли добраться до логова Тамира, можно сказать, что маскировка удалась на славу. Дежурящая на улицах стража лишь лениво осмотрела нашу повозку, так же, как и остальных неприметных прохожих, не задерживая нас дольше положенного.

— Я заметила двоих на крыше того здания, — Сурайя подходит ко мне и незаметно кивает на объект. — И уличный патруль из четырёх человек. Никаких дополнительных сил, всё стандартно.

— Усиление стоит ожидать во дворце, как и оговорили твои доносчики, — нахмурившись, я озираю изысканные колонны и перекрытия стен пирующего строения, мысленно сосредоточившись на различных вариантах проникновения и передвижения внутри. — Не будем больше тянуть. Пойдем.

Мы не спеша, ничем не выдавая своих истинных намерений, двигаемся в сторону золоченых задних ворот, которые украшают медные львы на постаментах. Сурайя моментально принимает слегка поникшую, податливую позу и сгорбленную осанку, изображая живой товар, привезённый купцом для развлечения господ. Прячет свой дивный изумрудный взгляд вниз. Я кривлюсь от отвращения к себе, словно выпил в это мгновение кубок лимонного сока, но старательно возвращаю на лицо надменное, плутоватое выражение, которое обычно присуще скользким купцам, волнующимся лишь о собственном кошельке, но никак не о нарушаемых моральных принципах.

Нам нельзя показывать своё настоящее лицо и мнение обо всём происходящем — роли нужно отыграть как можно убедительнее.

Когда почти оказываемся лицом к лицу с воротами и совсем малочисленными стражниками в количестве трёх человек, я для убедительности исполнения подталкиваю Сурайю в спину и недовольно шиплю, но так, чтобы услышали все:

— Шевели ногами! Ты заставляешь господина Тамира ждать!

Охрана дворца недоверчиво оглядывает нас, в то время как моя вестница максимально правдоподобно вздрагивает и ускоряет поступь.

— Ты кто такой? — грубовато обращается ко мне главный по смене, пока двое его мерзких товарищей вылизывают поникшую девушку сальными взглядами.

Наверное, никогда в жизни мне ещё не требовалось всё моё самообладание, чтобы попросту не порезать всех троих на куски лишь за то, как они смотрят на Сурайю.