Глава 41. Зачем?

Встречаемся мы с Авериным на следующий день уже в аэропорту. Я, вцепляясь в свою дорожную сумку, слабо улыбаюсь идущему навстречу мужчине. Но он не возвращает мне улыбку. Черные глаза смотрят как всегда серьезно и пристально.

— Привет.

— Здравствуй, леденцы взяла?

Не сразу понимаю, о чём он, а потом быстро киваю. Помнит, что у меня уши сильно закладывает. Не знаю, как реагировать на это, и отворачиваюсь от Никиты, направляясь к стойке регистрации. Внутри всё дребезжит от накатывающего волнения. Не могу избавиться от чувства, что эта поездка устроена им не просто так. Несмотря на то, что пыталась убедить себя в этом все прошедшие сутки. Никита как обычно держится холодно и отстраненно, что вносит ещё больший раздрай в мои ощущения. Я чувствую напряжение, грозовой тучей нависшее над нами. Слышу, как, потрескивая, накапливаются заряды. В тысячный раз говорю себе, что это лишь плод моего воображения, но в груди продолжает предательски звенеть.

Молча проходим паспортный контроль, не разговариваем в зале ожидания, каждый уткнувшись в свой телефон. Со стороны наверно вообще не понятно, что мы летим вместе. Я стараюсь не коситься на своего нового шефа, и практически уверена, что он совсем не смотрит на меня. Кожу бы жгло. Странная особенность моего организма- безошибочно улавливать его взгляд. Будто я настроена на Ника подобно камертону. Когда нас приглашают на посадку, мы так же, не переговариваясь, встаём и идём на выход. Я погружаюсь в свои мысли, устав ждать начала хотя бы ничего не значащей беседы. А ещё мне необходимо настроиться на предстоящий полёт, чтобы не так сильно трястись, как в прошлый раз. Не хочется нарываться на ещё один отвлекающий маневр Аверина.

— Может у окна сядешь? — поворачивается ко мне Ник, когда мы проходим в салон.

Я только отрицательно качаю головой.

— Боишься? — снисходительно усмехается он, и сам располагается рядом с иллюминатором.

— Боюсь, — бросаю я с лёгким вызовом, вздергивая подбородок. Ничего смешного тут нет. Аэрофобия очень распространена и не повод подшучивать.

Но Никита похоже и не собирается. Отворачивается от меня и достает свой ноут. Я кладу в рот леденец, прикрываю глаза и уже привычно вжимаюсь в кресло. Каких-то четыре часа пятнадцать минут. Я переживу. Стюардессы проводят инструктаж, ещё больше выбивая меня из колеи. Из динамиков доносится приветствие командира корабля. Слишком уж молодого, судя по голосу, отчего я невольно кривлюсь. И мы начинаем выруливать на взлётную полосу. Повлажневшие пальцы впиваются в подлокотники помимо моей воли. В голове тикает уже привычное: