Вот только Аннет это не нужно. У нее достаточно сильный покровитель и стоит им воссоединиться, все будет кончено. Он останется в своем мире, она отправится в свой.

Пока он бежал, перед внутренним взором мелькали картинки: упрямый взгляд и поджатые губы, улыбка и соус от острама, который она опасливо слизывает кончиком языка, глубокие раны на бледной коже и сдержанное шипение при каждом прикосновении к ним. Вырванные у страха объятия и доверчиво прижавшееся тепло, которое не хотелось отпускать.

Замер в конце пути и с ужасом осознал, что единственная женщина, которую он мог бы полюбить — это Аннет Ван Дайк. Жаль, что его путь закончится завтра и все это уже не имеет смысла.

— Риа! — рявкнул он, увидев знакомую фигуру в конце коридора. — А ну стой!

Сестра рванула было к заветной двери, но Тони оказался быстрее. Сам удивился, откуда у него столько сил на последний рывок, но за мгновение до прикосновения тонких пальчиков к ручке двери, он схватил сестру за запястье и остановил.

— Нет, — сказал спокойно, но тут же грудину пронзила резкая боль, и Тони стиснул зубы, не желая показывать её сестре.

— Что значит нет? Это последняя надежда! Твоя любовница может помочь!

— Риа, Аннет Ван Дайк никогда не была моей любовницей. Всё это лишь игра для команды корабля и оправдание для всех остальных. Только так я смог бы довезти ей до столицы. Она не поможет…

Сестра устало выдохнула и с надеждой глянула на дверь.

— А может рискнем? Это единственная надежда. Там и нужно-то несколько капель крови. Не обеднеет твоя благородная леди с Континента! — Риа дернулась и свободной рукой достала из-за пояса кинжал с причудливо излогнутым острием.

— Нет. Ты её не тронешь.

Риа медленно обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Так всегда делала их мать за секунду до того, как раскрыть все детские (и не детские) тайны своих отпрысков.

— Тони, ты… — слова застыли на красивых губах. — Ты готов умереть, лишь бы я ей ручку не поранила?

— Это бессмысленно. Она не подходит и уже ненавидит тебя из-за Ту Рона. Хочешь еще больше?

— Да плевать. Пусть хоть портреты мои сжигает, но ты должен жить, придурок! — кинжал выпал из ослабевших пальцев, а небольшая ладошка изо всех сил ударила Тони по груди. — Ненавижу тебя! Ты сдался! А я виновата лишь в том, что до последнего пытаюсь тебя спасти! Не умирай, пожалуйста!

Мужчина сграбастал сестру в охапку, позволяя спрятать заплаканное лицо у себя на груди.

— Прости, сестренка. Я не хотел, чтобы так вышло. И прекращай плакать, ты же Сиятельная жена Пятого Халифа. Ты должна быть сильной.

— Я устала быть сильной, Тони. Очень устала…

Он тоже устал. Устал стоять, дышать и двигаться. Силы уходили так стремительно, словно Тони собрал все свои силы и решил их передать сестре через объятия. Увы, это было не так и он это понимал.

Как и понимал то, что хочет сделать сейчас. Глупость. Ошибку. Но, в конце концов, он живет последний вечер…