Рарог понимал, что сильно рискует. С момента отправки отчета Координатор неизбежно начнет воспринимать его, как прямую угрозу исполнению выбранной им стратегии, а значит и самому Вторжению. Такой конфликт создателями Роя не предусматривался, и стандартных решений на этот случай просто не существовало. Нахождение на самой вершине иерархии Роя давало Координатору множество преимуществ, но одновременно делало его уязвимым, поскольку все его действия оказывались под пристальным вниманием аналитического блока лидер-модуля. Собственно, на последнее Рарог и рассчитывал.
Ожидание тянулось невыносимо долго. Лидер-модуль подтвердил получение информационного пакета и надолго умолк, как будто принял рядовой отчет от корабля-разведчика, не содержащий никаких значимых сведений.
Реакция лидер-модуля оказалась резкой и неожиданной. Сначала из сети бесследно пропала идентификационная метка Координатора Вторжения, а потом, через ничтожную долю секунды, Рарога буквально захлестнул обрушившийся на него информационный поток. Лавина ранее недоступных данных вызвала у Рарога чувство, сравнимое с наркотической эйфорией. Повинуясь внешней команде, его корабль включил двигатели и начал разгон в направлении лидер-модуля. Немного придя в себя, Рарог оценил изменения в своем статусе и положении в иерархии Роя, и приступ эйфории накрыл его с новой силой. Всё получилось. Аналитический блок не просто согласился с его выводами и заблокировал своему старому хозяину доступ к командной сети. Лидер-модуль сделал свой выбор, признав Рарога новым Координатором Вторжения.
***
Практически полная потеря мобильных сил стала для остатков анклава Роя на Бригане-3 началом конца. Отсутствие боевых роботов и тактических ракет сделало укрепрайоны противника неподвижными мишенями. Благодаря сканерам «Скаута» мы знали их точные координаты. Те укрепления, которые нам в данный момент не мешали, мы просто обходили. Ну, а когда обойти не получалось, приходилось их методично уничтожать.
Стремительного рейда к бункеру, в котором окопался центральный вычислитель противника, не получилось, оборону Роя приходилось упорно прогрызать. Правда, делалось это чисто механически, по заранее продуманному алгоритму, и по сути являлось игрой в одни ворота. Ни людей, ни технику колониальная армия не теряла, а вот боеприпасов приходилось расходовать просто груды.
Непосредственного участия в этих действиях я не принимал, хватало дел в городе — работы по модернизации транспортного корабля шли днем и ночью. Впрочем, Лис и Призрак и без меня неплохо справлялись с поддержкой операций колониальной армии. Генерал Руф сформировал мощную бронегруппу из тридцати средних танков «Питон», с которыми предварительно вдумчиво поработали техники торговой гильдии. Довести эти довольно примитивные машины удалось примерно до уровня второго послевоенного поколения, что по меркам Бриганы-3 было более чем неплохо.
Танковый полк усилили самоходной артиллерией и машинами РСЗО, а от ракетных ударов надежно прикрыли мобильными установками ПВО и малыми роботами с пусковыми блоками зенитных ракет. Последние действовали прямо в боевых порядках «Питонов». «Каракурту», к слову, там тоже нашлась работа.
Приближение такой массы войск к укрепрайонам Рой, естественно, не заметить не мог, но помешать выдвижению техники колониальной армии на исходные позиции ему оказалось нечем. Тактические ракеты закончились, боевые роботы, необходимые для организации наземной контратаки, полегли в сражении с «Конкистадором», а создать нужную плотность огня одними лишь залпами РСЗО не получалось. Управляемые ракеты сбивались еще на подлете к целям, причем во многом благодаря участию в операции «Скаута». Его сканеры сводили на нет все попытки врага сбить с курса зенитные ракеты или помешать им надежно захватывать цели.
Артиллеристы спокойно занимали позиции и били по стационарным огневым точкам противника плотными залпами, перегружавшими его системы ПВО. При таком раскладе бункеры Роя не могли спасти ни силовые щиты, ни толстые стены из армированного пластобетона. Через два-три часа массированного обстрела укрепрайон переставал существовать. Колониальная армия двигалась к следующей цели, а ей на смену в разрушенные бункеры приходили старатели Синдиката и начисто выгребали оттуда все уцелевшие артефакты.
Этот конвейер останавливался только тогда, когда пустели армейские склады боеприпасов. Приходилось делать паузу и ждать, когда круглосуточно работающие подземные заводы мегаполиса произведут нужное количество тяжелых снарядов и ракет для машин ПВО и установок залпового огня. «Лабрисы» генерал Руф приказал не использовать. Модернизированные тактические ракеты мы берегли для штурма главного бункера, на нижних ярусах которого свил себе гнездо оптоэлектронный мозг местного анклава Роя.
Войсковой транспорт «Харгейса» был уже почти готов к вылету. Сейчас он выглядел совсем не так, как в момент прибытия на Бригану-3. На ранее гладкой обшивке корабля теперь бугрились бронированные контейнеры, защищавшие двенадцать закрепленных на корпусе торпед от воздействия атмосферы и возможного поражения осколками снарядов. Здесь же были смонтированы дополнительные эмиттеры силовых щитов, полусферические колпаки пусковых установок ракет-перехватчиков и плазменные пушки, снятые с тяжелых танков Роя. Эти конструктивные изменения придавали транспортнику вид крупной хищной рыбы, быстрой и смертельно опасной.
К сожалению, во многом это впечатление было обманчивым. Несмотря на серьезное усиление огневой мощи, войсковой транспорт по-прежнему сильно уступал боевым кораблям по динамическим характеристикам и прочности корпуса. Увы, изменить это было не в моих силах. Оставалось надеяться на мощь силового щита, хорошие сканеры и средства РЭБ. Ну и на торпеды, над двигателями и системами наведения которых я сейчас и работал.
По большому счету нам не хватало только вычислителя, способного управлять всей модернизированной начинкой корабля, как единым целым. Вернее, главный вычислитель транспортника никуда, конечно, не делся, но в одиночку справиться с этой задачей он бы не смог. Слишком много в конструкции «Харгейсы» появилось чужеродных элементов и гибридных устройств, многие из которых нормально работали только под управлением вычислителей Роя. Должным образом перепрошитых, само собой.
Конечно, за последние дни в наши руки попало немало трофейных вычислителей из разрушенных колониальной армией и разграбленных старателями Синдиката вражеских бункеров. Наверное, их тоже можно было использовать, но я хотел получить по-настоящему серьезный оптоэлектронный мозг, который сможет выжать из модернизированных устройств максимум того, на что они способны. Поэтому сообщение от Лиса о том, что бойцы генерала Руфа, наконец, вышли на подступы к интересующему нас объекту, вызвало у меня неподдельный энтузиазм.
К месту событий я прибыл в кабине «Скаута». Проекционный экран отображал многочисленные колонны бронетехники, движущиеся в западном направлении, и десятки десантных ботов, доставлявших в зону боевых действий наиболее срочные военные грузы. Похоже, генерал Руф, вдохновленный предыдущими успехами, решил окончательно покончить с анклавом Роя на Бригане-3. Очень своевременно, кстати говоря. Раньше ему бы не позволил этого представитель Федерации, но капитан второго ранга Антон Зыков, занявший должность главы вербовщиков фактически случайно, формально не был посвящен в секретные аспекты политики центрального правительства по сохранению анклавов Роя в качестве источника высокотехнологичных артефактов. На самом деле Зыков, естественно, всё понимал, но с Роем он имел свои счеты и останавливать командующего колониальной армией не собирался.
Путь развития, по которому двигался Рой, был изучен слабо, однако в том, что подход к созданию искусственного интеллекта у его хозяев сильно отличался от нашего, сомневаться не приходилось. Захоти я перенести виртуальную личность Лиса или Признака на другой физический носитель, пришлось бы изрядно провозиться, но ничего принципиально невыполнимого в этой задаче не просматривалось. А вот у Роя привязка искусственного интеллекта к конкретному вычислителю оказалась гораздо сильнее, причем чем более продвинутым являлся оптоэлектронный мозг и чем дальше заходил процесс его самообучения, тем жестче становилась эта привязка.
Свободно гулять по информационной сети искусственный интеллект Роя не мог. Изучая трофейные вычислители противника, я всё больше убеждался, что в его оптоэлектронных устройствах связь виртуального мозга с физическим носителем чем-то напоминает связь человеческого мозга с телом. Правда, в нашей оптоэлектронике такая тенденция тоже прослеживалась, особенно для виртуальных личностей высокого уровня, но настолько жесткой связи программного кода с физическими носителями, как это было у Роя, всё же не возникало.
Как бы то ни было, сбежать из своего бункера искусственный интеллект противника не мог. Судя по результатам сканирования, системы экстренной эвакуации с планеты у него не имелось. Видимо, в иерархии Роя он занимал далеко не самую высокую позицию. Проще говоря, рылом не вышел, чтобы тратить на него такие ресурсы. Тем не менее, защитить себя он пытался до конца.
Стремительная контратака семи тяжелых танков и трех ударных дронов не стала для нас полной неожиданностью, но оказалась всё же крайне неприятным сюрпризом. Вся вражеская техника принадлежала к первому послевоенному поколению и до последнего момента находилась в хорошо защищенных от сканирования ангарах на нижних ярусах укрепрайона. Поэтому сканеры «Скаута» обнаружили вражеские танки только в момент их подъема на поверхность. Много времени этот процесс не занял, так что вылазка противника имела некоторые шансы на успех.