– Соседка.

– Чтой-то ходят и ходят соседи к ней. Квартиру, что ли, подписать обещалась, или богатая очень?

– Очень богатая.

– А на вид не скажешь… сколько же у нее добра, а?

– Грамм 250.

– Чего?

– Золота.

– Прямо дома?

– Зачем? С собой.

– Где?!

Я положила руку ей на сердце, и почувствовала, как будто мне в грудь залили кипяток. Неужели я чувствую ее состояние? Но тогда я и помочь ей смогу. С трудом я заставила себя не показать своего смятения и сдавленным голосом сказала:

– А сердце у нее золотое.

– Да тьфу на вас!

Краснощекая выкатилась из палаты. А Любовь Михайловна тихо прошелестела мне:

– Не надо… ночью…

– Всё-всё!

Значит, она поняла, что я начала лечить? Ничего себе!

Когда все уснули, я попробовала положить руки ей на плечи. Нет, не то! И я положила руку на область сердца. Сразу почувствовала боль. Господи, как она это терпит! Мысленно представляю, как выглядит сердце, как гонит оно кровь по телу. Не очень я это знаю, надо было хоть школьный учебник почитать. Ладно, все равно это колдовство, а не наука, не стоит заморачиваться!

Уйдя целиком в состояние борьбы с болью, я не замечала, как текло время. Когда щелкнула дверь палаты, я с удивлением обнаружила, что уже светает, Любовь Михайловна спит, а в палату входит Маруся:

– Ну, как?