– Быстро собираемся, пока Светозар не передумал. Бери броню и гарнитуру связи. Садись в машину возле КПП. По пути поговорим.

Вероника, услышавшая, что Мохито уезжает, устроила ему самый настоящий допрос: «Куда? Зачем? А будут ли там незамужние медведицы?». Своим вопросом она случайно попала в цель – незамужние медведицы на хуторе Борислава были. Мохито соврал, что они с Зорьяном поедут за мороженым, и получил дозволение на отлучку. Вероника заверила его, что они с Ватрушкой присмотрят за Йонашем – все равно никуда не уходят, составляют список продуктов для завтрашней готовки.

– Тиша заснул, жираф лежит и ждет, пока присохнет заплатка. Неотложных дел у нас нет, приглядим за твоим волчонком.

Веры в эти слова почему-то не было, но Йоша вырос достаточно самостоятельным и мог скоротать пару часов, не влипнув в неприятности.

Зорьян сел за руль служебной машины, выехал на улицу, пугнул гражданских водителей коротким завыванием сирены и проблесковым маячком. Заговорил, когда они выбрались за город.

– В багажнике винтовка. Я залягу на холме. На карте три снайперские лежки отмечены, с каждой дворы как на ладони. Когда разделимся, оставайся на связи. Думаю, что они тебя впустят в ворота. Лучше, конечно, обойтись стрельбой по окнам, но если они на тебя толпой полезут или из избы кто-то прицелится – буду стрелять на поражение.

Такой щедрости Мохито не ожидал. Ни от Зорьяна, ни от Светозара. Он начал благодарить – сбивчиво, глотая слова. Речь нарушалась при сильном волнении, врачи сказали, что это уже навсегда, и поэтому Мохито старался поменьше разговаривать. Особенно с незнакомцами. Шанс, что его неправильно поймут, был довольно велик.

Зорьян отмахнулся от повторяющегося «спасибо», заверив, что они со Светозаром прекрасно друг друга поняли. Не в обиду будь сказано, но медведи в последнее время распоясались, и их надо ставить на место.

Мохито долго кивал, и порадовался тому, что не провел с Зорьяном воспитательную беседу. Если у них с Вероникой что-то наперекосяк вышло, сами разберутся. Встревать между незамужней висицей и холостым волком – только неприятностей наживать. А Вартуша чужую ссору быстро забудет. Ну что Зорьян мог Веронике сделать? Максимум – за задницу ущипнуть. Как поругались, так и помирятся. Бывает.

Автомобиль остановился возле пригорка. Зорьян достал из багажника снайперскую винтовку в чехле, активировал гарнитуру, пощелкал кнопками системы связи в машине, выбирая канал.

– Подожди минут десять и трогай. Я буду отчитываться. Не торопись, в ворота только по сигналу.

– Понял, – кивнул Мохито и взял бронежилет с заднего сиденья.

С Зорьяном было легко работать. В гарнитуре через равные промежутки звучали слова доклада. «Поднялся на холм, вижу лежку». «Занял позицию, устанавливаю винтовку». «Езжай. Во дворе два штабеля ящиков с темной жидкостью. Трехлитровые банки без этикеток. Если это алкоголь, они тебя не впустят. Тогда попробуй провести переговоры перед калиткой».

Мохито предупредил о своем появлении воем сирены. Посигналил, приготовился к долгому ожиданию. Ворота распахнулись на удивление быстро.

– В избе справа, где держали Ватрушку, медведь с топором. Огнестрела, вроде бы, ни у кого нет, – сообщил Зорьян. – К тебе собирается выйти какой-то трухлявый пень из избы слева. В будке возле ворот кто-то есть, но я не могу понять, чем он вооружен.

К Мохито, выбравшемуся из машины, подошел один из старейшин. Такие трухлявые пни охотно пользовались своим возрастом – знали, что их не будут брать под арест, глянув на дату рождения и кипу справок о хронических заболеваниях. А попробуй только укоротить хама, изрыгающего фонтан помоев – на тебя сразу подадут в суд. И свидетельствовать будут всей общиной. Это без сомнений.

– Документы Вартуши неси, – не размениваясь на приветствие, потребовал Мохито.

– А-а-а, ты общинную шлюху подобрал… – проскрежетал пещерник. – Счастье привалило, чужие объедки достались? Попользуй, молодые говорили, что она сладкая. Нормальной медведицы тебе все равно не видать – мало того, что урод, так еще и полицай.

– Пасть заткни, – велел Мохито. – Неси документы. Живо. Одна лапа тут, другая там.

Почему-то на службе – а нынешнюю поездку он воспринимал как служебную надобность – он никогда не волновался. И не беспокоился, что начнет глотать слова и его неправильно поймут.