– Собрать букет душистого жасмина, – поддакнула Дария.

– Она пошла в библиотеку! – завопил Парвиз.

И только Мина молчала. Сразу отвечать «да» по иранским традициям не полагалось.

Мулла повторил свой вопрос:

– Согласна ли ты быть его жена? Хочет ли ты соединиться с ним в священном союзе брака?

– Она очень занята! – крикнул Хуман.

– У нее слишком много дел! – вторил ему Кайвон.

– Ей нужно готовиться к экзаменам! – подхватила Юн-ха.

Мина по-прежнему не издавала ни звука. Парвиз подпрыгнул, вскинув руки над головой. Хуман и Кайвон засвистели, а все остальные гости захлопали. Тетя Ники шлепнула себя по губам и издала протяжный приветственный клич:

– Лоо! Лоо-о!

После того как Рамин сказал «да» (с первого раза, что тоже предписывалось традицией), он и Мина обменялись кольцами. Мине кольцо подавали Хуман и Кайвон, а Рамину – его брат мистер Дашти. Шелковый платок упал (точнее, был брошен) на пол за их спинами, раздались приветственные возгласы, заиграла музыка, и Дария поднесла новобрачным миску меда. Рамин и Мина по очереди обмакнули в мед мизинцы и сунули в рот друг другу, в знак того, что их жизнь будет долгой и сладкой и что они будут радовать друг друга каждый день.

Слизнув мед с мизинца Мины, Рамин поцеловал и другие ее пальцы. Гости разразились восторженными воплями, а мулла отвернулся.

Дария первой вручила им свой подарок: золотое ожерелье, которое Меймени преподнесла ей когда-то в день свадьбы с Парвизом. Когда-то это ожерелье принадлежало матери Меймени. Другие женщины тоже дарили Мине украшения – в том числе современные, американского производства, от Тиффани и Фортунофф’а, однако и они были уложены в старинные бархатные футляры и мешочки, расшитые вручную еще бабушками и прабабушками золотой и серебряной нитью. Гости целовали в обе щеки сначала жениха, потом невесту и поочередно заключали их в объятья. Мина как раз обнималась с матерью Рамина, когда тетя Ники ловко защелкнула у нее на шее очередное ожерелье, а кто-то, кого она не знала, надел ей на запястье тяжелый браслет. Не прошло и четверти часа, как у ног Мины и Рамина образовалась целая куча коробочек с ювелирными украшениями, и Дария наклонилась, чтобы собрать их и сложить аккуратной горкой чуть в стороне. А гости все подходили и подходили, чтобы поздравить молодых. Рамин даже прослезился, Мина тоже заметила, что по ее щекам стекает соленая влага, и Дария подала обоим по носовому платку. Мина вытерла глаза, засмеялась, потом заплакала и засмеялась снова.

Заиграла музыка – это была иранская свадебная песня, призывающая на молодоженов благословение Аллаха. Кто-то начал танцевать, образовав круг, к которому присоединялись новые и новые пары и группы. Мина и Рамин поднялись со своей скамеечки и стали обходить комнату, пожимая руки и благодаря гостей.

– Танец! – громко крикнул Парвиз. – Танцуют жених и невеста!

Рамин остановился напротив Мины и медленно поднял вверх обе руки, словно танцор фламенко. Притопнув ногой, он поднял и опустил брови, глядя на Мину сверху вниз. Секунду помешкав, она начала танцевать персидский свадебный танец, стараясь не ударить в грязь лицом. Некоторое время они плавно двигались по комнате под дружные аплодисменты присутствующих, потом песня закончилась, и Парвиз бросился к диск-жокею.

– Папа! Не надо! Пожалуйста! – крикнул Кайвон.

Но было уже поздно – из колонок донеслись легко узнаваемые ноты классической песни АББА эпохи семидесятых.

Парвиз повернулся к Мине и показал на нее рукой.

– Танцуй, Мина-джан! Ты – танцующая королева!