– Тем более сходим.

Включаешь громкую связь и с ногами падаешь на кровать. Поворачиваешься на бок, сложив ладони – словно в молитве – под голову. Хочется найти покой. Твое дыхание становится легче, ее – тоже. Волны бросают вас друг к другу и обратно, в приливах и отливах, а между вами – океан. Из трубки доносится сонное посапывание, ты тихо вздыхаешь, надеясь не разбудить ее. Выключаешь свет, уплываешь в сон, уже легче, ты сошел с корабля тревоги.

– Печенье хочешь?

– Н-ну…

– Да не стесняйся, бери парочку.

Ее мама ставит на столик прямо перед тобой большую жестяную банку с разными видами печенья. Ты берешь пару шоколадных и макаешь одно в чай. Печенье размокает, половина его тонет в эрл-грее.

– Ну и как твои дела? – рассеянно спрашивает ее мама, тыкая пультом в телевизор. Переключая каналы, останавливается на репортаже с зимних Олимпийских игр. Вы наблюдаете, как четверо спортсменов скользят по ледяной трассе в продолговатых санях, похожих на зауженную обтекаемую капсулу.

Ты пришел к ней домой за своей толстовкой. Вы должны были встретиться до того, как она снова уедет учиться на целый год за границу, но в этом городе часто приходится менять планы и переносить встречи. Было воскресенье, поезда в обе стороны отменялись один за другим, и, в конце концов, вы сдались. Теперь ты здесь, без ее присутствия, и это даже хуже, чем ее отсутствие. Ты здесь, у нее дома, пришел за своей толстовкой, которую собирался забрать и уйти к себе домой, где ты один, где слышно, как громко гудит тишина.

Когда ты вошел, ее мама поздоровалась и предложила чаю. Ты отмечаешь ее элегантность, хоть она и немного шаркает ногами. Скорее сосредоточенно, нежели беспокойно, она подходит к шкафчикам и открывает их в поисках банки с печеньем.

– Дурацкий какой-то спорт, – говорит ее мама. Картинка сменилась. Теперь женщина-спортсменка медленно толкает камнеобразный предмет по льду, отпуская в какой-то момент изогнутую ручку, приделанную сверху. Еще две женщины, вооруженные щетками с длинными ручками, трут лед, будто он грязный. Невидимый путь расчищен, и предмет бесшумно скользит по глади льда, достигая круга-мишени.

– Ах да, подожди, я сейчас, – слышно, как она шаркает где-то в доме. Вернувшись в гостиную, ее мама вешает твою толстовку на спинку одного из стульев.

– Чем сегодня занимался?

Вечер субботы. Заполняя пабы, бары и танцполы, люди во всем городе бастуют против своих будничных обязанностей. Тепло, которым недавно дразнилась зима, было всего лишь иллюзией. Весь день ты был дома: утро провел за столом, написав немного – чуть-чуть, но уже что-то, ты что-то написал. Остаток дня, лежа под одеялом, ты перечитывал роман «Северо-Запад» Зэди Смит.

– Мне нравится, как она пишет, – говорит ее мама.

– Она мой любимый писатель. К «Северо-Западу» я возвращаюсь чаще всего. Возможно, так и надо сформулировать этот вопрос: вместо того чтобы спрашивать, какая у тебя любимая книга, лучше спросить, а что заставляет тебя к ней возвращаться?

Летним вечером в прошлом году ты принес свою потертую копию «Северо-Запада» на автограф-сессию Зэди. Коричневый тюрбан, золотые серьги-кольца в ушах и уверенность в лице, хотя в начале вечера она призналась, что очень нервничает. Она излучала спокойствие, степенность, мудрость. Она поняла, что ты немного стесняешься, слегка ошарашен – твой друг поклясться готов, что ты почти плакал – поэтому сама повела разговор:

– Откуда твоя семья?

– Из Ганы.

– О, моя мама была замужем за ганцем, недолго. Прекрасный народ!

– А что случилось? Я про вашу маму.