Как уже говорилось выше, армия принца, не обременённая лишним грузом, подошла к Анкаре. Здесь, в отличие от Коньи, город ворота запирать не стал. Да и некому было. Те два отряда, которые выступили навстречу бунтовщику, благополучно отправились в мир иной. Действуй они сообща или решись Джем распылить свои силы, всё могло бы обернуться иначе. А так — приехал наместник, вместе с ним брат султана… Разве можно их не пускать? Пустили. Солдаты даже успели денёк отдохнуть, прежде чем пришло сообщение о двадцатитысячном войске шехзаде Шахиншаха, которое находится в одном дневном переходе от города. У принца же набиралось не больше тринадцати тысяч. Однако Джем горделиво заявил, что не пристало ему бояться мальчишки, и он намерен выйти навстречу. Свита принца «восторженно» поддержала это заявление, мол, конечно, не за городскими же стенами прятаться славному воину… Но так как придворные поэты — это всё-таки не Михаил Юрьевич Лермонтов, и о собственной безопасности пекутся в первую очередь, то стали прикидывать, что делать? Людьми они были грамотными, историю знали, поэтому предложили расположить войско так, чтобы глупый мальчишка не смог воспользоваться численным превосходством. Значит надо загнать его армию подобно стаду баранов в загон. Такое место нашлось в четырёх километрах на северо-запад от Анкары. Шехзаде Шахиншаху, чтобы дойти до города, предстояло пройти узкий участок, где слева он будет огорожен горным хребтом, со спины рекой Овой, а справа рекой Анкарой. «Загончик» получался шириною примерно в три километра, а в длину — шесть. Обходной манёвр по причине сложного ландшафта не представлялся возможным. Только в лоб. К тому же племяннику придётся двигаться вверх — долина имела уклон в его сторону.

Короче, место подобрали. Затем «полководцы», прошедшие суровую школу армейской жизни под личным присмотром товарища маршала, стали прикидывать, как лучше расположить свою армию? Лёгкая конница Мехмед-бея и бывшая касимовская, насчитывали по пять тысяч всадников. Кирасиры принца — пятьсот человек. Два стрелковых полка — тоже по пятьсот человек, как и артиллеристы, имеющие в наличии шестьдесят орудий. Сорок из них являлись лёгкими полевыми пушками, имеющими калибр в сто миллиметров. Остальные двадцать представляли из себя осадные мортиры калибром в триста миллиметров. Первые метали ядра более чем за километр, а картечь до трёхсот метров. Мортиры же били только ядрами, но при желании могли и россыпью шмальнуть. Правда, после осады Коньи для мортир практически не осталось чугунных ядер. Сейчас на скорую руку делали каменные шары, а для «россыпи» и щебень сойдёт. Главное, порох имелся в достаточном количестве. Итак, подсчитав всю «наличность», решили поступить следующим образом… По двадцать полевых пушек установить ближе к флангам, соорудив для них неприступные для конницы флеши ромбовидной формы. Но на краях флангов должны оставаться проходы шириною по триста метров. Для чего? Во-первых: через них будет «убегать» своя лёгкая конница, заманивая противника под картечный огонь. Во-вторых: это позволит распылить силы неприятеля. Все через узкий участок не полезут, а предпочтут его обойти. Однако атакующие в обоих случаях получат по хорошему заряду в бок. Рассеянного и дезорганизованного врага уже легко может контратаковать «убегающая» конница. Дальше… Оба пехотных полка встанут на пятьсот метров в стороне от флешей, то есть ближе к центру поля, а так же на пятьсот метров вглубь от них. Расстояние выбрано с таким учётом, чтобы случайно не задеть огнём своих воинов. Глядя сверху на флеши и пехотные полки, получалась правильная трапеция, перевёрнутая вверх ногами. Такое расположение позволяло удерживать фланги, особенно при поддержке лёгкой конницы. Открытым оставался лишь центр шириною в километр. Если кто вздумает через него ломиться, то пехотные полки мушкетным огнём слегка пощиплют ему бока, а в лоб будут бить мортиры. Вначале ядрами. Если же враг всё-таки доберётся до них, то придётся гасить его щебнем. В крайнем случае, помогут кирасиры, стоящие прямо за мортирами. Их держали, как стратегический резерв. Когда план был составлен и принят, стали увещать командиров лёгкой конницы, чтобы в случае контратаки они не увлекались. Враг-то ведь тоже может сперва отступить, а затем резко развернуться и так дать по рогам, что мало не покажется. Короче, объяснили им, дальше какой линии продолжать контратаку не стоит, если хотят дожить до победы. Так же обсудили различные сигналы, например, сигнал к общему наступлению, если Аллах предоставит такую возможность…

Армия принца, отправляясь к месту предстоящей битвы, увела из города много местных жителей. Солдатам предстояло воевать. Если они перед боем будут заниматься возведением фортификационных сооружений, то сил для битвы не останется. Поэтому требовалось помочь своим «защитникам». Пришлось помогать. А куда денешься под дулом пистолета? Весь день и часть ночи, бедные людишки, при неусыпном присмотре солдат возводили укрепления, а так же маскировали их (зачем раньше времени обнаруживать себя?). С рассветом же они поспешили уйти в город, так как долина перед ними стала заполняться воинами шехзаде Шахиншаха. Надо сказать, что войско султанского сынка единообразием не отличалось. Янычар, вооружённых примитивными аркебузами, было не больше пятисот человек. Ещё две с половиной тысячи азапов (лёгкая пехота) имели луки и арбалеты. Копейщиков-ополченцев насчитывалось четыре тысячи. Потом шли сипахи в количестве пяти тысяч всадников. И больше всего явилось акынджи (лёгкая иррегулярная конница), аж целых восемь тысяч воинов. Артиллерия отсутствовала. С одной стороны её побоялся давать Баязид II, нежелающий оставлять столицу в такое неспокойное время без весомого аргумента. С другой стороны сам Шахиншах не хотел обременять себя тяжёлым грузом, из-за которого его войско двигалось бы намного медленнее.

И вот племянник, увидев прямо перед собой приготовившуюся к бою конницу своего дяди, тоже стал разворачивать войска для битвы. На дворе стоял четверг 2-ого августа 1483 года от Рождества Христова. Правда, османы вели другой календарь — лунный. Но если календарь отличался, то погода была одна на всех и совсем не соответствовала четвергу. Уже в десять часов утра стало припекать. Дальше — больше. Казалось, что солнце разбилось на миллиарды осколков, которые превратились в маленьких злых ос, озабоченных лишь одной целью: жалить, жалить, жалить. Воины обеих сторон хоть и были привычны к такой погоде, однако ёмкости с водой опорожняли быстро. Сами пили, поили коней, смачивали платки, носимые под головными уборами, и ждали… Ждали, когда закончатся дипломатические «реверансы». Сначала племянник отправил дяде послание, чтобы тот сдался и тогда Великий султан Баязид II помилует его. Мало того, выделит неплохое содержание. Главное, чтобы принц Джем поселился в Иерусалиме и не лез в управление страной. На это дядя ответил, что Баязид слишком жадный и присвоил себе то, что между родственниками делится пополам. Но Аллах наказывает жадных… Зато племянник может перейти на сторону дяди, который не намерен подгребать всё под себя и с удовольствием выделит ему в управление какую-нибудь область. Однако Шахиншах, получивший сообщение, что у дяди войск намного меньше, легко отверг это предложение. Битва, сулившая победу, позволит ему не только прославиться, но и заслужить благорасположение своего отца и тот тоже не пожалеет для него земель. А потому — бой!

И бой начался. Первой в него вступила лёгкая конница. До сшибки дело не доходило. Воины обеих сторон носились туда — сюда по полю, обстреливая друг друга из луков и арбалетов. Но вскоре всадники принца Джема стали одерживать верх. Во-первых: их было больше. Во-вторых: захват Коньи, а затем подряд две победы позволили им не только приобрести более качественное оружие, но и хорошо экипироваться. И в-третьих: полноценный отдых перед битвой тоже сыграл не последнюю роль. Видя это, военачальники Шахиншаха решили заманить противника под огонь янычар и азапов, чтобы затем при помощи сипахов окончательно его разгромить. Поэтому вскоре акынджи начали массово отступать. Однако кавалерия Джема, повинуясь общему сигналу, на провокацию не поддалась, а вдруг резко развернулась и возвратилась на свои позиции. Тогда племянник снова послал вперёд лёгкую кавалерию. И снова ей пришлось отступить, неся существенные потери. А после третьей попытки лёгкая конница и вовсе пустилась в бегство, не желая погибать в бесплодных атаках, когда другие стоят и ничего не делают. Обозлённый этим сообщением, Шахиншах отдал приказ на общее наступление. Вперёд вырвались сипахи. По сравнению с лёгкой конницей их защищали тяжёлые доспехи. Поэтому всадники принца, не вступая в ближний бой, стали потихоньку пятится назад, не забывая огрызаться стрельбой из луков и арбалетов. Почувствовав, что неприятель выдохся и отходит, сипахи устремились за ним, желая поскорее наказать надоедливого шакала, боящегося конной сшибки. И вот наступил момент, когда вся лёгкая конница принца Джема прыснула в стороны, убегая краями поля. Увлечённая погоней тяжёлая кавалерия Шахиншаха не заметила, как стала хорошей мишенью для артиллерии противника, которая до этого момента никак себя не раскрывала. Сокрушительный огонь и клубы дыма возвестили о новом игроке, вступившем в бой. Неся серьёзные потери, сипахи всё же преодолели флеши, правда, взять их не смогли. Волчьи ямы, рвы, заострённые колья и двухметровые валы делали эту попытку невозможной. Поэтому, оставив бесполезное занятие, они двигались дальше. Та часть, которая прошла по краям поля, вдруг натолкнулась на слаженную контратаку убегающего до этого противника и в миг из зверя превратилась в добычу. Те же, кто пошёл ближе к центру, натолкнулись на мушкетные залпы пехотных полков, да и в спину получили не мало. Всё-таки артиллерию устанавливали таким образом, чтобы она могла стрелять во все стороны. Только ей вскоре пришлось перевести весь огонь вперёд. Там наступали копейщики, азапы и янычары. Но стрельба длилась недолго. Союзная конница, преследующая побитых сипахов, перекрыла весь обзор. Но вскоре она сама побежала назад, встреченная слаженной стрельбой янычар и азапов, а затем атакованная копейщиками. Мало того, был убит Мехмед-бей, лично возглавлявший наступление на правом фланге. Началось паническое бегство, усугубляемое серьёзными потерями и накопившейся усталостью. «На плечах» отступающей конницы к флешам подошла пехота Шахиншаха. Закидывая артиллеристов стрелами, арбалетными болтами и свинцовыми блямбами, она прикрывала своих копейщиков, которые лезли вверх. Желание захватить пушки, а так же расправиться с теми, кто причинил им не малый урон, было огромным! Видя это, принц Джем отдал приказ к общему наступлению, и лично возглавив атаку кирасир. Мортиры так и не вступили в дело. Замаскированные на самой дальней позиции, они ждали развязки. И она вскоре наступила. Центр поля боя оказался абсолютно свободным и по нему, как по бульвару на белом коне, возглавляя полк кирасир, понёсся принц Джем. Его целью был лагерь племянника. Тем временем оба стрелковых полка, дав пару залпов по атакующему флеши противнику, потеряли его из вида — всё заволокло дымом. Недолго думая, командиры стрелков выстроили их в колонны и с яростным криком ринулись в штыковую атаку. Пехота противника, неготовая к такому неожиданному повороту и к тому же потерявшая общий строй, была расчленена и обращена в бегство. Бравые африканские парни с удовольствием потчевали усатых и бородатых османов то штыками, то прикладами. А в центре поля произошло следующее… Шехзаде Шахиншах рассуждал примерно так же, как и его дядя. Поэтому собрав вокруг себя остатки конницы, он поспешил к лагерю своего родственника, мечтая поскорее с ним разделаться. За что и поплатился. Кирасиры принца Джема, обученные перед конной сшибкой сначала давать залп из лёгких арбалетов, так и поступили. Первый же болт попал Шахиншаху в рот, раскрытый в боевом кличе, и вышел через затылок. Видя, что их военачальник упал с коня, воины смешались и поддались панике. Кирасиры принца, врубившиеся в порядки растерянного врага, моментально завладели инициативой. Их предводитель, восседавший на великолепном белом скакуне, орудовал булавой так, словно молотобоец в кузнечном цеху, круша направо и налево черепа своих врагов. Кирасиры действовали ему под стать. Вскоре дрогнувший неприятель не выдержал, и его гнали уже по всему полю. Преследование длилось до вечера…

На другой день, собрав трофеи и подсчитав потери с обеих сторон, принц Джем вынужден был признать, что победа досталась дорогой ценой. Лёгкая конница из десяти тысяч воинов потеряла шесть. Артиллеристы недосчитались половины. Стрелковые полки осиротели на десятую часть. И лишь у кирасир погибли единицы. Только это не радовало. К тому же за неполный месяц погибли Касим-бей и Мехмед-бей, то есть люди, на чью поддержку он опирался. Продолжать активные боевые действия с теми силами, которые у него остались, принц не решился. Поэтому, осев в Анкаре, он затеял дипломатическую игру со всеми, с кем только можно и с братом в том числе.