— Аня! Аня!
Встревоженный голос доносился издалека, врывался в разум. Но Аня не хотела ему отвечать. Ей нужно было узнать нечто важное. Осталось ведь совсем чуть-чуть.
— Аня, очнись же! Давай!..
Лес начал исчезать, растворяться. Теперь она видела лишь растекшееся акварельное пятно там, где раньше было небо и острые верхушки сосен.
— Ну, пожалуйста… Открой глаза. Давай… Давай…
Прикосновение обожгло щеку, согрело окоченевшую кожу. Аня с трудом открыла глаза. Во рту пересохло. Она не могла пошевелиться. Перед глазами расплывались жуткие чудовища и монстры то ли из реальности, то ли из ее воображения.
— Вот так, молодец… Еще чуть-чуть…
Краски обрели четкость и яркость. Бронзово-смуглая кожа, волосы чернее китайских чернил… Между бровей Давида залегла уже знакомая глубокая морщина. На лице — тревога и, кажется, даже страх. Аня еще никогда не видела его таким. Она с трудом подняла руку и попыталась разгладить морщинки. Давид тут же удивленно вскинул брови.
— Наконец… Скажи что-нибудь!
Аня пыталась разлепить губы, но ничего не получалось. Во рту было сухо и стянуто. Давид, молча, поднял ее на руки. Только сейчас Аня поняла, что лежала на холодном каменном полу в ванной. Как она там оказалась? Куда делся лес? И та чудесная красавица? Аня вертела головой, стараясь разглядеть хоть что-нибудь: лес, женщин, площадь. Но был лишь ее дом и теплые руки Давида. Его тепло медленно просачивалось сквозь поры в кожу, прогоняя холод. Ей нравилось быть окруженной заботой, силой и уютным теплом. Вот только… Только сейчас она должна быть в другом месте. Разлепив губы, Аня едва слышно прошептала:
— Мне нужно… На… площадь…
— Обязательно устрою тебе экскурсию, но немного позже.
Аня прикрыла глаза. От каждого движения Давида ее начинало тошнить.
— Ты мне соврал… Я — шаманка…
Она не видела, но чувствовала, как его пальцы сильнее впились в тело. Он прижал ее к своей груди.
— Зачем… Ты врал?..
Голос Давида снова доносился издалека.
— Чтобы защитить тебя, упрямая идиотка!
— Без меня… Ты… Не справишься…
Аня почувствовала, как Давид уложил ее в кровать. Лишившись тепла, исходящего от него, она чувствовала себя слабой и беспомощной.