— Пошли.

Она даже не взглянула на него. Давид пытался вернуть себе привычное хладнокровие, но напрасно. Раньше он контролировал себя, словно был бездушной машиной, механизмом. Но с Аней… Механизм контроля выходил из строя, и все летело к чертям. Давид намеренно держался позади, чтобы в очередной раз не сорваться. Аня шла быстро, как будто торопилась избавиться от его общества. Давид почти с садистским удовольствием улыбнулся. Ну, нет. Теперь он никуда не уйдет. Аня торопливо открывала дверь, звякая ключами. Давид обернулся, всматриваясь в окрестности. Где-то здесь бродит чужак. Возможно, прямо сейчас он наблюдает за ними. Тянуть больше нельзя. Марина умирает, Эмма уже мертва. Аня каждый час подвергается опасности, находясь здесь. Пора браться за дело. Он должен отыскать ошметка, угрожающего его стае.

* * *

Аня вошла в дом и вдохнула ставший родным воздух. Наконец… Как же она соскучилась по запаху деревянных досок, старых трав и собственных красок. Оказывается, это место стало ей настолько близким и родным, что даже пара суток вдали теперь казалась мучением. Слушая, как поскрипывают половицы, Аня начинала понимать, как безумно скучала. В доме ей было уютно и спокойно. Она чувствовала себя защищенной. И почти счастливой. Почти… Присутствие Давида не удавалось игнорировать, как она ни старалась. Он молчал, бесшумно следовал за ней, словно был тенью, но все равно Аня ощущала его. Она испытывала странные противоречивые желания. Хотелось взять тот нож, которым он порезал себе руку, и вогнать ему между ребер. Хотелось искромсать его, чтобы захлебывался собственной кровью, тонул в ней за то, что делал с ней. Она уже отчаялась его понять. У его поступков не было абсолютно никакой логики. Кажется ему просто нравилось издеваться над ней. Скорее всего он получал извращенное удовольствие, унижая ее. Изощренное развлечение «Переспи и растопчи». Только что они занимались сексом, и тут же он говорит вещи, которые ее медленно уничтожают.

Аня прошла в комнату с лентами и амулетами. Они таинственно поблескивали в золотистых лучах солнца, и казалось, что от этого серебряные диски ей подмигивают. Как будто радуются ее возвращению. Аня тяжело вздохнула. Какие-то глупости лезут в голову. Странное ощущение радости от возвращения домой бурлило внутри. Ане казалось, что теперь она сможет все. Не оборачиваясь, она спросила у Давида:

— Зачем нужны эти амулеты?

Он остановился за ее спиной, и Аня почувствовала обжигающий жар, исходящий от его тела. Горячее дыхание коснулось волос, пробралось сквозь них и погладило шею. Аня с трудом сдержала сладкую дрожь, когда Давид заговорил:

— Их восемь…

Его голос обладал странной завораживающей силой. Хрипловатый шепот звучал как обещание чего-то еще более порочного, чем было в лесу. Помимо воли она тоже стала говорить тише:

— Как лунных фаз?

— Да. — Ладони Давида легли на ее плечи, но Аня не нашла в себе сил отстраниться.

Она позволила себе еще несколько секунд его сильных и горячих рук на плечах.

— Для чего?

— Это древний обряд.

Аня вывернулась из рук Давида и повернулась лицом к нему.

— Зачем. Они. Нужны?

Он бросил на нее раздраженный взгляд:

— Тебя это не касается.

— Потому что я не шаманка?

Он сузил глаза, глядя на Аню так, словно испытывал к ней презрение.