Идущая вместе с нами «Хьюстон» была канмусу типичного американского тяжелого артиллерийского крейсера «вашингтонского» проекта – крепкая, ходкая и с девятью солидными пушками, хоть и не имеющая торпед.

«Атланта» же, изначально создававшаяся «в железе» как легкий крейсер разведки, лидер эсминцев, а позже – как крейсер ПВО, стояла слегка особняком. Не слишком скоростная для своего типа – всего тридцать три узла максимального хода; не сильно дальнобойная, но зато маневренная и за счет шестнадцати стволов своего универсального калибра способная просто поливать врага снарядами. А еще у нее были торпеды, чтобы больно огрызнуться в ближнем бою, ну и защитить при нападении с воздуха она, разумеется, вполне себе могла.

Я же на их фоне пока смотрелся как непонятно кто, особенно не будучи воплощением какого-либо корабля. Скорость я набирал достаточно быстро и разгонялся до тридцати шести узлов – и это не рвя жилы изо всех сил. Устойчивость «гидрослайдинга» за счет подаренной обувки изрядно повысилась, но все равно, в моменты ускорения и маневров приходилось быть осторожным, словно появившаяся в моем теле загадочная сила была где-то на одну пятую выше расчетной.

Причем эти тридцать шесть узлов – или около 67 км/ч, – воспринимались совершенно иначе, чем с палубы корабля. Близость водной поверхности сильно обостряла чувство скорости, даря восторженное ощущение настоящего полета над морем.

Покинув причал, потом вернувшись за Хелен, тоже захотевшей размяться, мы отошли от берега ровно на одну милю – скорость, расстояние и пространственные координаты теперь воспринимались мной на море точно и интуитивно, – и направились на юго-восток. Параллельными курсами с небольшой дистанцией шли я, «Хьюстон» и «Атланта», метров на сто мористее – группа из обоих глубинных крейсеров и трех эсминцев кильватерной колонной, а впереди нас резали воду два самых шустрых эсминца Ро-класса, которых я пустил, как передовой дозор.

Командовать Глубинными оказалось достаточно несложно – можно было по привычке отдавать команды голосом, а можно было и просто акцентировано мыслить, в голове перемещая их фигурки по морю, как шахматы в воображаемой партии. Эта любопытная круговая область моего нового восприятия, исполняющая роль смеси радара и эхолота, исправно интерпретировала мои приказы, и все исполнялось мгновенно и без задержек.

Для начала я задался самым животрепещущим вопросом – как реагируют «мои» Глубинные на канмусу? Я хорошо помнил про упомянутые Сэнди безусловные инстинкты, заставляющие их атаковать все, что несло хоть малейший отпечаток человека. Но оказалось, что это не совсем так.

Идущие рядом со мной «Атланта» и «Хьюстон» воспринимались ими… как такие же члены стаи. Я сначала не поверил и, предупредив девушек, вырвался вперед, обогнав даже эсминцев. Но крейсеры Чи и Нэ, идущие в боевом порядке и простреливающие океан впереди и по правому борту своими «глубинными радарами», игнорировали сектор сзади и по левому борту, где шли Сэнди и Хелен, оставляя им контроль своего тыла и фланга.

Выходило, что инстинкты – инстинктами, но главным императивом для Глубинных является все же то, что исходит от флагмана, Они или Химе. Их отношение к каждой конкретной особи и, разумеется, прямые приказы. Хотелось это проверить, но давать команду даже просто обозначить атаку на девушек было бы изрядной дуростью. Но вот приказать сблизиться с ними на курсах…

К моей идее обе американки отнеслись слегка настороженно, и я их вполне понимал – Глубинные все же были их давними врагами. В итоге, после кратких переговоров по связи – а мое ухо снова украшала гарнитура – мы сошлись на варианте, что «питомцы» не подходят к ним ближе тридцати метров, а канмусу будут держать оружие на боевом взводе. На том и порешили, и следующие полчаса я гонял свою небольшую группу Глубинных в разных вариациях ордера с канмусу, внимательно наблюдая и готовый вмешаться, если что-то пойдет не так.

Совершая пробные эволюции, мы сами не заметили, как дошли до северо-восточного мыса острова, откуда уже был виден в легкой дымке расположившийся неподалеку Сайпан, и я остановился, развернув Глубинных сторожевой завесой. Вскоре ко мне присоединились и девушки-крейсеры.

– Вы скорей всего мне не поверите, но эта стая не считает вас врагами, – начал я разговор, наклонившись и упершись руками в колени. Усталости не было совершенно, но человеческая память считала, что утомление просто должно быть, и тело привычно приняло позу отдыха на ногах. – Я более чем уверен, что даже если я сейчас уйду за мыс, оставив вас с ними здесь одних, они не нападут.

– Но мы не будем сейчас с этим экспериментировать, хорошо? – кисло улыбнулась Хелен и слегка повела своими орудийными башнями, «в жизни» имеющие калибр в 203мм. – Для опытов вон, бери Мэг – и кидай ее на арену со львами, как христиан в Древнем Риме. Она еще и рада будет.

– Без сомнения, – со смешком ответил я. – Она это веселье точно не пропустит, но пока я понял одно. Глубинные в стае целиком и полностью ориентируются на флагмана. Вожака. Я считаю вас своими – они считают вас своими. И будут, если что воевать вместе с вами. И, скорей всего, даже защищать вас.

– Охренеть… – кратко подвела итог Сэнди. – Вот всю жизнь об этом мечтала.

– А что? Было бы лучше, если бы мне приходилось их постоянно сдерживать, как рвущихся с поводка овчарок? Тогда действительно, проще бы было их всех перебить, – пожал я плечами. – Да и если мы планируем через какое-то время выбраться отсюда на Филиппины или еще куда, поближе к людям, то ударная сила нам ничуть не помешает. А они – сила, и я вообще-то не прочь ее еще увеличить.

– Ты это о чем, Рэм?

– Неподалеку есть еще две небольшие группы бесхозных Глубинных – эсминцы и легкий крейсер, – и я махнул рукой через плечо в сторону открытого океана. – Думаю попробовать добавить их к себе в свиту. Пойдете со мной?

– Однако… – потерла переносицу Хелен. – Тиллерсон прямо как чувствовала, что ты что-нибудь, да учудишь. Держи.

И достала из глубин своего снаряжения уже знакомую мне портативную камеру с головным креплением.