Пелопоннес.

Резвый ветер гнал маленькое рыбацкое судно под косым треугольным парусом вдоль побережья Пелопоннеса. Ладно сложенный голубоглазый юноша, находившийся в лодке, умело управлялся со своим суденышком, что выдавало в нем опытного рыбака. Много раз выходил он в море, чтобы забросить сети: сначала вместе с отцом, а теперь – в одиночку. Привычное занятие для жителя этих мест. Но отчего-то Тотмий противился обыденному. Он мог быть хорошим рыбаком, но его учителем стал ленивый гончар, считающий себя самым нужным человеком в округе. Учеников он не терпел, не старался им передать свое ремесло и быстро от них избавлялся. Себя он требовал величать «мастером», но от него Тотмий научился только месить глину и вращать ее на гончарном круге. Ничему другому мастер не обучал. Он делал посуду, не замечая живой мир вокруг себя, который так отчетливо, до щемящей боли в сердце чувствовал Тотмий. Заплывая на отцовской лодке в море, он мог подолгу смотреть на волны, на расходящуюся в стороны ленту берега. И солнечные блики играли на его загорелом лице, заглядывали в глаза, будто стараясь догадаться, о чем думает этот шестнадцатилетний юноша? А у него в это время на душе тоже плясали солнечные зайчики. Он видел на горизонте облака, и они были для него новыми землями. Он запрокидывал голову, силясь днем сквозь отчаянную синеву неба увидеть звезды, но это почему-то не удавалось. То ли дело луна! Она могла появиться в любое время дня, будто забыв о своем истинном предназначении. Тотмию казалось, что она ищет его, и он тихо улыбался ей, лежа на дне лодки, подложив под голову руки. И луна грустным личиком смущенно улыбалась в ответ. Она была похожа на робкую девушку, и Тотмий мечтал вылепить ее портрет, как только найдет подходящую глину. Он мог лежать на дне лодки и часами думать о том, как выглядела бы луна, будь она человеком: удивленно приподнятые черные брови, зелено-серые глаза в искрах длинных ресниц, улыбающиеся полные губы. Но это уже совсем не луна, а кто-то другой, очень знакомый… Кто же? Может, мать, которая умерла в ту пору, когда он был еще ребенком?

Но сегодня Тотмию было не до луны. И не для рыбной ловли он вышел в море на отцовской лодке. Его голубые глаза горели нетерпением и счастьем, которые бывают у человека, решившегося на отчаянный поступок. Он развернул свое суденышко, и смело направил его в объятья моря, надеясь рано или поздно достигнуть страны детских грез, лежащей где-то за фиолетовым морским горизонтом. Он знал с малых лет, что там живут люди, которые поняли бы его стремление и наверняка смогли бы научить передавать красоты мира.

Тотмий торопился. Он надеялся отплыть подальше от дома, пока не хватится отец, а лодка, как ему казалось, замедляла ход и ветер переставал надувать парус. Тотмий, тихонько поругиваясь, часто и досадливо оборачивался.

Высокий зеленый холм, под которым находился его дом, отдалялся не так быстро, как ему хотелось, и Тотмий, в очередной раз оглянувшись, увидел на берегу фигуру отца, машущего ему рукой. В этот момент у юноши странно перехватило дыхание и сжалось сердце. С трудом сдерживая неожиданные слезы, Тотмий отвернулся.

Вскоре он отыскал взглядом в открытом море большой иноземный корабль, который вначале принял за египетский. Но это оказалось судно финикийцев. Он направил свою лодку наперерез и, приблизившись, стал громко кричать, стараясь привлечь внимание.

Корабль был хорош: вдоль бортов крепились решетки из прутьев для ограждения палубного груза; мачта несла прямоугольный парус на двух изогнутых реях, подобно египетской традиции – вот почему юноша ошибся, увидев судно издалека.

На борту заметили лодку Тотмия, и мускулистые гребцы подняли весла над водой. Богато одетый финикиец с пышной бородой отдал приказ принять гостя, и расторопные загорелые люди помогли юноше подняться на борт, крепко привязав лодку к кораблю.

– Я готов выслушать тебя, – после приветствия сказал богатый финикиец, – Ты юн и пытлив. Чего ты хочешь от меня?

Тотмий немного растерялся. Финикиец говорил на его языке очень чисто и как-то по особенному мягко.

Переборов внезапную робость, юноша попросил:

– Мне нужно в ту страну, где люди строят настоящие горы для своих властителей. Ты знаешь, как доплыть туда?

– Ты говоришь о стране пирамид? – финикиец удивленно поднял брови.