Из глубины квартиры действительно доносились несколько голосов, которые жарко обсуждали что-то, спорили и даже, похоже, ругались.

    - Мы играем в карты, - ответила мадам Бернике его удивлённому взгляду. - Хотите составить партию, господин Скуле?

    - Н-нет, благодарю вас, - выдавил растерянный Эриксон. - Я только хотел... хотел передать вам деньги. Я звонил к вам, как мы договорились, двумя короткими и одним длинным, но... никто не открыл, и тогда я...

    - А кто бы мог вам открыть, если там никого нет? - перебила домовладелица.

    - Не знаю, - растерялся Эриксон, словно уличённый в ещё одном неблаговидном поступке.

    - Он звонил два раза, - сказал сверху Йохан.

    - Благодарю, мой мальчик, - отозвалась госпожа Бернике, даже не подняв на мальчишку глаз. - Господин Скуле никогда не отличался особой вежливостью или терпением, - и добавила, обратясь уже к Эриксону: - Не так ли, господин Скуле?

    Эриксон промямлил что-то нечленораздельное. Эта старуха подавляла его своей железной волей, своим холодным непроницаемым взглядом и ледяным тоном. Он всегда считал себя человеком не робкого десятка, но перед этой дамой и в теперешних обстоятельствах чувствовал себя юнцом, получающим выволочку от тиранши тётки, от которой зависит его будущее благосостояние, которое наступит однажды, в какой-то счастливый для него, и последний для тётки, день.

    - Итак, что вы хотели? - спросила госпожа Бернике, словно уже напрочь забыв, о чём они говорили только что. - Если только подслушать у двери господина Пратке, то вам придётся довольствоваться тем, что вы уже услышали и скрыться от позора в своей квартире.

    - Я... - промямлил Эриксон, пытаясь улыбнуться. - Я не хотел. Я принёс деньги. За квартиру.

    - Ах, вы наконец-то соблаговолили принести деньги, - кивнула Бернике, и по губам её скользнула презрительная улыбка. - И что же вам мешает немедленно их мне передать, вместо того, чтобы торчать у двери и подслушивать?

    Эриксон робко подступил к прямой и холодной как скала домовладелице и осторожно вручил ей деньги.

    - Так вы не хотите составить нам компанию? - спросила Бернике, пересчитав купюры.

    Эриксону показалось на миг, что из квартиры Пратке в гомоне голосов донёсся до него весёлый и разгорячённый спором голосок Линды, и он едва не согласился, но тут же осадил этот порыв, сказав себе, что Линды в квартире этого сумасшедшего, рядом с этой ледяной старухой, не может быть по определению.

    - Благодарю вас, госпожа Бернике, - поклонился он. - Я бы с радостью, но никак не могу в данный момент. У меня дела. Да, дела, я должен дать урок одной... одной барышне. И уже почти опаздываю.

    - Это в ваших правилах, - с усмешкой кивнула домовладелица. - Подслушивать, опаздывать, надоедать звонками, шуметь и являться в приличный дом в непотребном свински пьяном виде - всё это в ваших правилах, господин Скуле, так что я нисколько не удивлена.

    И произнеся эту суровую тираду, она скрылась в прихожей квартиры Пратке.

    Старик уступил ей дорогу и, закрывая дверь, блеснул на Эриксона безумным взглядом.

    - Я не позволю! - выпалил он, прежде чем дверь отрезала его от растерянного Эриксона.