- Ах ты чёрт! - произнёс он, стараясь, чтобы в голосе его звучали раздражение и досада, а не тихая радость.
- Кто это? - возмущённо спросила Линда.
- Не знаю, - отозвался он. - Но думаю, что домовладелица.
- Эта грымза Бернике? А какого фига ей надо?
Эриксон в двух словах рассказал ей о полуденном визите «грымзы». Стук между тем повторился в более настойчивой форме.
- Как пить дать, она, - кивнул Эриксон.
- Наплевать, - отмахнулась Линда. - Давай уже трахнемся.
- Извини, - осторожно возразил Эриксон. - Я боюсь, что она вышвырнет меня из квартиры. Что мне тогда делать?
- Да что б ей! - выругалась Линда. - Ну тогда давай, побыстрей разделайся с этой старухой и возвращайся. Я буду ждать.
Эриксон кивнул и отправился в прихожую, проклиная сегодняшний день. У двери он замер на минуту, прислушиваясь. С той стороны снова постучали и кажется, уже кулаком.
- Кто там, чёрт побери? - спросил он, придавая голосу выражение сердитого недовольства.
- Открывай, сукин сын, пока я дверь тебе не вынес! - громко велел грубый мужской голос. - Открывай сморчок, а то если я сам открою, хуже будет!
- Кто вы такой? - возмутился Эриксон. - По какому праву вы так...
Но тут в прихожей явилась Линда. Она суетливо подтягивала на ходу трико и была бледна, растеряна, и подавлена.
- Как он узнал? - прошептала девушка, лихорадочно обегая прихожую взглядом в поисках сброшенных клоунских башмаков. Нашла их под скамеечкой для обувания, принялась торопливо натягивать.
- Какого беса ты медлишь?! - ярился между тем мужчина по ту сторону двери. Эриксону он представился циклопом, пришедшим за Одиссеем - такой грозный, громовой и хриплый был у него голос. Эриксон не был слабаком - два раза в неделю он посещал спортзал и раз в месяц - секцию самообороны, поэтому на улице чувствовал себя вполне уверенно и не боялся нападения каких-нибудь отморозков. Как человек, ни разу нападению отморозков не подвергавшийся, он был, конечно, излишне самоуверен после этих невинных, раз в месяц, уроков джиу-джитсу, но мускулы его действительно были если не железными, то уж алюминиевыми как минимум. И тем не менее, этот голос Зевса-громовержца извергал в окружающее пространство такую ярость, что Эриксону совсем не хотелось открывать дверь.
- Кто это? - спросил он у Линды шёпотом. - Ты его знаешь?
- Ещё бы не знать, - отозвалась та дрожащим голосом. - Он меня убьёт. А потом - тебя.
«Это что, твой муж?» - хотел спросить Эриксон, но в этот момент наконец обувшаяся Линда посмотрела на него, как на сумасшедшего, метнулась к двери и открыла.
Тут же явилась с той стороны двери мощная рука и схватила Линду за её роскошную шевелюру. Девушка взвизгнула и в мгновение ока исчезла из прихожей, а на её месте явился... Да, Эриксон не ошибся, представляя себе этого человека циклопом: исполинского роста - больше двух метров, - с огромными ручищами, с грудью, ширина которой позволила бы Эриксону свернуться на ней калачиком и уснуть, с горящими глазами и большим ртом, украшенным толстыми и вывернутыми как у негра губами, этот человек наводил ужас. Но одно утешение Эриксон нашёл для себя сразу - по крайней мере, такой урод не мог быть мужем Линды. Да и не только по росту, но и по возрасту он был великоват для неё. Хотя... Эриксон ведь не мог бы сказать, каков возраст Линды - он так и не увидел её лица.