— Кажись, готов, — похвастался невысокий. — Всю выпил.

— Отпусти его, пускай поднимется.

Хватка ослабла. Глаза барона застилал туман, пол слегка закачался, готовый перевернуть его совсем. Единственное, что он мог предпринять, так это опуститься на четвереньки. Голова чудовищно раскалывалась, как если бы ее стянули металлическими обручами. Собрав остатки сил, Христофор Валлин хотел было выкрикнуть проклятие своим мучителям, но вместо гневного ора из груди вырвался слабый хрип.

— Распахни окно, — приказал тот, что был в широкополой шляпе.

Невысокий подскочил к окну, попытался открыть. Но оно не желало поддаваться.

— Егор, рама разбухла, — пожаловался невысокий. — Не совладать.

— Ничего без меня не могут, — зло отозвался долговязый в шляпе.

Отодвинув офицерика, Егор крепко ухватился за ручку, уперевшись ногой в подоконник. Окно распахнулось, и на пол полетело выдавленное полотно, брызнув во все стороны сверкающими осколками.

Глянув вниз, долговязый в шляпе заключил:

— Высотой в самый раз будет. Ну, чего встали истуканами?! Давай под руки его! Чего доброго еще городская стража нагрянет. Зачем шум поднимать!

Пузатый вместе с невысоким подхватили обессилевшего барона под руки. Валлину хотелось сопротивляться, но вместо этого он едва шевелил руками, пытаясь позвать на помощь. Распухший язык словно запирал все звуки. Его подтащили к самому окну. Сгустившаяся темнота поглотила узкие близлежащие улочки, а луна, затертая тучами, выглядела болезненно-бледной.

— Поднимай его, — подсказал долговязый. — Молись! — обратился он к барону.

Вместо ответа раздался протяжный стон.

— Кажись, понимает. Вон как глазенки вытаращил.

— Это он от страха.

Барон почувствовал, как чьи-то крепкие ладони ухватили его за ноги и принялись выпихивать наружу. Не было сил сопротивляться, оставалось только закрыть глаза. Христофор Валлин смежил очи и, потеряв под собой опору, сорвался вниз.

Глянув в окно, человек в широкополой шляпе довольно хмыкнул.

— Готово!

— А нас не станут искать? — В голосе невысокого послышались едва заметные нотки тревоги.

— Не станут. Хозяин не проговорится. А потом, кому дело до какого-то приезжего бродяги, вывалившегося из окна…