— Не толкай!

— Кто-то идет!

— Сейчас!

Догадываясь, что именно хочет сделать Ежо, Николай снова беззвучно открыл дверцу кабины и приподнял сиденье шофера.

Ежо бросил туда листовку. И когда распахнулась парадная дверь, друзья уже были на другой стороне улицы…

Остановились они только за селом.

— Скажи теперь, что ты там намудрил? — спросил Николай.

Дождь продолжал лить, порывистый ветер насквозь продувал мокрую одежду. Но что все это значило в сравнении с той радостью, которая согревала не меньше, чем самый жаркий костер?

— Я… написал… шоферу… — отдуваясь после каждого слова, проговорил Ежо.

— Так и знал, что ты пишешь ему. Что ж ты там?..

— Приказал все листовки раздать шоферам. «Соудруг, шофер, — написал я. — Приказываю…»

— Ну, Ежик, ты родился партизаном! — хлопнул друга по плечу Николай.

— Теперь куда? — пропустив похвалу мимо ушей, спросил Ежо.

— Надо скорее обсушиться, а то заболеем.

— Тогда — к цестарю в Кралеве.

— Где это?

— В соседней деревне. Горар говорил: если что случится, зайдите к Шмондреку, его зовут Милий.

— Раз его знает горар, идем!

Цестарь Шмондрек Милий оказался очень старым, согнутым и каким-то замшелым.

Переступив порог кухни, в которой светила небольшая электрическая лампочка, Ежо сказал хозяину, что они от Эмиля. Старик даже не поприветствовал их, открыл дверь спальни и разбудил своих внуков — девушку и двух мальчишек-подростков.