– Ой, да чихать я хотел фигурными скобками на то, что она там говорила, – отмахнулся рыцарь. – Прошел слушок, что твой передовой отряд недавно разметали всего трое, как бы это сказать… персонажей.

– Данные разнятся, и единственный выживший путается в показаниях даже будучи в допросной комнате. И по его словам, их было то пятеро, то трое, – кивнул, удивившись осведомленности рыцаря, Холейхард. – Но меня удивляет не то, что ты об этом знаешь, а твоя реакция на мои слова об Изабелле. Насколько мне докладывали, ты влюблен в нее и мечтаешь совершить подвиг, чтобы оправдать дарованное рыцарство, обратив на себя внимание ее Величества.

– Ну, передумал. Подходит такое объяснение?

– Допустим, – задумчиво проговорил Высочайший. – Но, скажи-ка мне, юноша, хотя бы в общих чертах, почему ты уверен в том, что я заинтересуюсь твоим предложением?

– Ты уже заинтересован, потому что до сих пор разговариваешь со мной и не одергиваешь, когда обращаюсь к тебе на ты. Да и в подвалы меня тянуть никто не спешит, – Миша развел руками, притворно оглядываясь в поисках тех, кто должен скрутить его и увести в пыточные комнаты. – И из этого можно делать вывод, что своих вариантов достижения цели у тебя нет. По крайней мере, таких, которые бы тебя устраивали. Так?

Импасибл уставился на Высочайшего, ожидая ответа. И Холейхард, немного помолчав, кивнул.

– В целом, наши цели схожи, – заверил инквизитора рыцарь. – Только ты нашел благовидный предлог, а я тупо хочу отомстить.

– Ну что ж, излагай, – кивнул Холейхард.

– Нужно внести коррективы в историю одного рыцаря, – заговорщицки начал Импасибл.

– Звучит заманчиво, однако есть вопрос, ответ на который так и не прозвучал, – перебирая четки, сообщил Холейхард Высочайший, когда Миша изложил свой план.

Рыцарь приподнял брови, предлагая задать вопрос. Высочайший пожевал губу, раздумывая, и спросил:

– Какую цель преследуешь ты?

– Я же сказал: месть, – ухмыляясь, сообщил Импасибл, – в причины которой, уж извини, я никого посвящать не планирую. Это личное.

– Хм, – четки в руках Высочайшего замерли на несколько мгновений, а затем бусины вновь принялись скользить по шнуру. – Допустим.

– Ты, не переживай, я лицо заинтересованное, – заверил Миша Импасибл. – Возможно, даже больше, чем ты. Поэтому все от меня зависящее сделаю. Главное, чтобы твои войска, как в прошлый раз, не оплошали.

– Не оплошают, – заверил Холейхард. – Если ты сделаешь все так, как обещаешь.

– Ну и чудесно, – рыцарь встал, бесцеремонно взял яблоко из блюда с фруктами и направился к двери. – Не прощаемся. Примета плохая.

– Каков наглец, – пробормотал инквизитор, когда рыцарь скрылся за дверью. – Мстить он собрался.

Признаться, мотив рыцаря слегка озадачил Высочайшего. Ведь, по словам шпионов, которые, Холейхард был уверен, не зря ели свой хлеб, единственное, чем жил этот парень, – страсть к королеве Изабелле. Он, дурачок, даже драки в кабаках затевал во славу ее имени. А потом в Тридевятое царство прогулялся, и вот тебе на – абсолютно иные приоритеты. Плевать, говорит, на Изабеллу. Месть его интересует. Что же там произошло-то, в лесах Тридевятого?

А план хорош. Эта сатанинская троица – единственное, что удерживало Холейхарда от вторжения. И если Импасибл, как и обещает, уберет их с пути, Высочайший сможет нести свет веры и в те земли.