— А без разницы. Кямиль, ты чего-нибудь видишь?

— Вижу. Какая-то сволочь на пушке сидит.

— Может, Мюнхгаузен? — предположил начитанный механик-водитель.

— Ядро ждёт?

— Не знаю. Но просто так никто не полезет.

— Отставить разговоры! — вмешался Бадма. — Адам, короткую!

— Так уже полчаса стоим, — удивился команде Мосьцицкий.

— Что ты можешь понимать в ритуалах, европеец, элго, — проворчал Долбаев. — Огонь!

Бабахнуло стопятидесятимиллиметровое орудие производства Ворсменского завода медицинских инструментов, и сразу же заворчала автоматическая система принудительного вентилирования. Наводчик оторвался от прицела и радостно крикнул:

— Есть один шайтан!

— Куда попали?

— Нет, верхолаз с пушки упал.

Бадма брезгливо поморщился. Ему уже приходилось видеть результаты подобных экспериментов. То, что осталось от немца, можно было сворачивать в трубочку — шкурка целая, а внутри жидкий кисель. Мечта таксидермиста.

— Не получился, значит, из него Мюнхгаузен.

— О, я-я, герр старший сержант, — согласился Клаус Зигби. — Во всей Германии может быть только один настоящий барон. Это Его Величество король Эммануил Людвиг фон Такс!

— Вах, как сказал! — восхитился стрелок-радист. — Настоящий тост! За короля нэпрэмэнно нужно випить!

— Размечтался, — усмехнулся командир. — Сейчас гансы, однако, придут и нальют. Тебе гильза вместо стакана подойдёт?

— Да я…, - начал было Церетели.

Договорить ему не дали — раздался громкий стук чего-то металлического по броне.

— Вот видишь? Уже пришли. Сиди, я сам открою.