– Нельзя нам через дверь, – сказал Сарафанов. – Он еще и входную на замок запер. Так что не успеем. А если и успеем, чую я – страховаться этот гад будет, чтоб наверняка. Ждать пока дом по настоящему не займётся. А тут мы. И меня добьёт, и тебя кончит…

– Так – сгорим же! – почти закричал Торопов. Изба наполнялась дымом. Глаза жгло, в горле першило.

– Не сгорим, – простонал лесник. – Лиса всегда запасной выход имеет. Так и я… Только слово дай, что не бросишь…

Он зашёлся в кашле. Повозил руками по набухшей от крови рубахе.

– Бинта бы, что бы хоть кровь остановить…

Учитель метнулся к печке, схватил подушку, скомкал, протянул Сарафанову:

– Прижмите пока.

Тот с кряхтением прижал подушку к ране. Посмотрел в глаза Торопову и повторил вопрос:

– Не бросишь?

Торопов, молча, замотал головой, сдерживая дыхание и прикрывая локтем слезящиеся от дыма глаза.

– В подпол. Тащи меня в подпол, – приказал лесник.

Они вдвоём почти скатились по крутым ступенькам.

– Тряпье с полки долой, – продолжил командовать лесник.

Торопов стал сбрасывать на пол собранный на правой полке хлам.

– Полку в сторону. Поднимай доски с пола.

Доски оказались ни к чему не прибитыми. Так – ровно сложенные одна к одной – и всё. У самой стены под ними оказалась нора, вроде подкопа под стену.

– Туда, – простонал Сарафанов.

Торопов осмотрел лаз. Там и одному тесно будет. Как же ещё и лесника через него тащить? Сарафанов сидел у лестницы, приложив руки к груди. Руки, рубаха, штаны, заправленные в ношенные сапоги, подушка, которую он так и не отпустил – всё было в крови.

Неожиданно наверху раздался звук разбитого стекла, потом громкий хлопок, и дым едкой волной повалил на них сверху. Огонь забрался внутрь и заревел, как лютый зверь. Пахнуло нестерпимым жаром.

– Да живее ты, – простонал Сарафанов. – А-то ведь точно – сгорим!