Однажды проводники повели караван прямо к горному хребту. В глубокой низине у подножия гор должны были находиться горячие источники. По словам тибетцев, там можно было встретить довольно многочисленные стада диких яков, ослов куланов, овец и антилоп, которые кормились скудной степной растительностью, покрывающей кое-где пустыню.

Вскоре предположения проводников оправдались. Подстрелив две антилопы, путешественники пришли в прекрасное настроение, несмотря на то что тибетцы сильно возражали против задержки каравана на постой.

– Мистер сагиб, здесь лучше не останавливаться. Уже близко гомпа[169], – говорил один из проводников на ломаном английском языке. – Я поведу вас пешком прямо через горы. Мы быстро будем на месте. Мой сын поведет лошадей и яков по более длинному, но удобному пути. Мы подождем его в гомпа. Там успеем отдохнуть.

– Каково ваше мнение, сагибы, относительно предложения проводника? – спросил пандит Давасарман.

– Если путь через горы не слишком тяжел, то хорошо было бы сократить дорогу. Я охотно пройдусь пешком, – ответил Вильмовский.

– Я больше предпочитаю трясти брюхо на кляче, чем пешедралом лазить через горы, – хмуро сказал боцман. – Меня тошнит от одного вида гор.

Удаджалак, чувствовавший к добродушному моряку огромную симпатию, тоже заявил, что останется с лошадьми. Поэтому было решено, что все индийцы, за исключением пандита Давасармана, вместе с боцманом и одним из проводников поедут верхом, кружным путем. Остальные путешественники, со старым тибетцем в качестве проводника, пойдут прямо через горы.

Группа пешеходов, неся на плечах легкие рюкзаки и винтовки, сначала очень быстро взбиралась по склонам гор, но Томек вскоре стал жалеть, что не поехал с боцманом. Переход через горы оказался не таким легким, как думалось вначале. Тибетец вел их по голым склонам, заваленным обломками скал. Приходилось идти то по краю пропасти, то взбираться на довольно отвесные скалы, покрытые снегом. Погода была почти безветренная. Солнечные лучи, отражаясь от снега девственной белизны, слепили глаза, поэтому пришлось надеть деревянные очки, в которых вместо стекол была вставлена сетка из конского волоса. Тибетец тоже закрыл глаза от солнечного блеска. Не имея очков, он просто расплел косу и опустил волосы на лицо.

Через три часа путешественники очутились на небольшом, высоко расположенном перевале. Их окружал дикий горный пейзаж. Везде виднелись покрытые вечными снегами и льдами вершины, которые, казалось, врезались в небо.

Спустя некоторое время проводник задержался на краю глубокого обрыва. Он стал тревожно оглядывать крутые склоны. Обеспокоенные путешественники остановились рядом с ним.

– Здесь же нельзя пройти, – сказал пандит Давасарман. – Мне кажется, ты заблудился!

– Я не могу заблудиться! Ведь я знаю эту дорогу с самого раннего детства, – возмутился тибетец. – Это злые духи путают нас. А против них мы бессильны.

– Не пытайся этими сказками оправдывать свою ошибку, – сурово сказал Смуга.

– Не говори так, сагиб. В горах и в самом деле живут разные… злые и добрые духи. Они нарочно свели нас с правильного пути, чтобы мы не могли попасть в священную гомпу.

– А ты хорошо знаешь, где находится этот монастырь? – спросил Томек.

– Конечно знаю. Ведь все горячие источники и луга принадлежат святым ламам из нашего гомпа. Я и моя семья тоже принадлежим им. Вот и теперь я несу ламам плату за выпас моего скота на их лугах.

– Неужели и ты тоже лама? – удивился Томек.

– Нет, сагиб, ламы – мои хозяева. Я принадлежу им, – ответил проводник.

– Почему ты называешь их своими хозяевами? Разве ты не свободен?

Тибетец окинул Томека взглядом, полным недоверия, словно опасался, не насмехается ли белый юноша над ним. Немного подумав, он ответил: