Глава 4. Перестаньте стыдить себя

С ранних лет я в совершенстве овладела искусством притворства. Не того притворства, когда надеваешь платье и делаешь вид, что ты принцесса. Я имею в виду другое: вести себя тише воды ниже травы и скрывать все, что не дотягивает до идеала. Покупать одежду, когда тебе грустно, и отрицать реальную причину дискомфорта. Шопинг, вечеринки, поездки — что угодно, лишь бы замаскировать и скрыть неприятные переживания. Я усвоила: если хочешь погрустить, надо заранее озаботиться весомой причиной. Я также стала остро ощущать, что тем, у кого есть материальные блага, грустить запрещается. Всегда найдется кто-то, кому хуже, а значит, только и остается, что отрицать, отрицать и снова отрицать свои негативные эмоции.

Я выяснила, что чувства делятся на хорошие и плохие. Неважно, что происходит в твоей жизни, — одевайся, натягивай на лицо улыбку и делай что положено. Если кто-то тебя ранил, а ты попыталась постоять за себя, то ты просто нагнетаешь. Если окружающие считают, что у тебя нет поводов для расстройства, значит, так и есть. Я поняла, что цель — это не быть счастливой, а выглядеть таковой.

В эту ловушку попадаются очень многие. Мы размещаем в социальных сетях жизнерадостные селфи и восторженные посты еще до того, как поймем, что происходит у нас внутри. Когда люди спрашивают нас о самочувствии, мы лжем и с натужной улыбкой отвечаем: «Замечательно!» Мы притворяемся, поскольку думаем, что это обязательно. Нас бросает в ужас при одной мысли о том, чтобы снять маску. Окружающие испугаются? Не вынесут наших реальных чувств? Лучше и не пытаться.

Глядя назад, я могу сказать, что провела в этом театре слишком много времени, изображая счастье, уверенность в себе, любовь к своему телу. Игра стала моей второй натурой, и я включалась в нее легко, словно по щелчку. Честно говоря, думаю, что именно поэтому меня нисколько не впечатляют вереницы идеальных фотографий в соцсетях, поэтому мне трудно подолгу находиться среди людей, изображающих круглосуточное счастье. Я словно знаю их секрет. Долгое время я верила, что жить можно, лишь притворяясь. Твердила себе, что я финансово обеспечена, а значит, нет причин для тревог и грусти. Мое тело было в пределах нормы, поэтому нельзя было выражать недовольство своей внешностью. Я получила хорошее образование, следовательно, не могла ни на что жаловаться. «В моей жизни столько благ, а ведь множество людей не имеют всего этого, так что я должна быть бесконечно благодарна и счастлива каждую минуту жизни». Такие мысли постоянно проносились в моей голове. За каждой неприятностью следовала тонна вымученной благодарности до тех пор, пока у меня не перехватывало дыхание. Непросто вынести депрессивное состояние или тревожность, но еще труднее притворяться, что их нет.

Когда мне было где-то 25 лет, пришло понимание, что я истощила все моральные силы в попытках изображать счастье. Сохранять внешнюю невозмутимость было все труднее. Я перестала сдерживаться и начала говорить о своих чувствах прямолинейно, возможно даже чересчур. Мне было невыносимо общаться с людьми, игравшими на публику. До меня дошло, насколько моя самопрезентация в социальных сетях противоречит внутреннему состоянию. То же самое я стала подмечать и в окружающих. Подруга оплакивает расставание с близким человеком и постит десяток улыбающихся селфи с подписью «Жизнь прекрасна!». Мать, которая целый месяц не общается с детьми, размещает в своем аккаунте семейное фото с припиской: «Обожаю моих ребятишек!» И бесконечная череда веселых глаз, которые смотрят на меня с экрана. Проблема не в том, что люди выражают радость в интернете, и не в том, что им неохота выворачиваться наизнанку перед толпой подписчиков. Публичное обнажение своих уязвимостей и информирование широкой общественности обо всех своих чувствах — дело добровольное. Но меня коробило полное несоответствие между их реальной жизнью и тем, что они демонстрируют всему миру. Это был навязчивый сценарий: для социальных сетей изображаем сияющее жизнелюбие, а реальность прячем поглубже ото всех, в том числе от самих себя. Мое открытие принесло немало дискомфорта и положило конец многим отношениям. Токсичный позитив постепенно терял свою власть надо мной.

Я наивно полагала, что единственная столкнулась с этим, но, что бы мы ни испытывали, как правило, мы не одиноки в своих чувствах. Один за другим мои клиенты рассказывали, как токсичный позитив разрушает их жизнь. Комментарии от родственников и подруг, сделанные из наилучших побуждений, мероприятия для повышения командного духа на выматывающей работе и вишенка на торте — социальное требование демонстрировать удовольствие и успех. Порой я задумываюсь, как выглядят аккаунты в соцсетях у моих клиентов (разумеется, я никогда не просматриваю их, такова профессиональная этика). Мне интересно, насколько их публичный образ отличается от того, что я слышу в кабинете. Какая часть их образа по-настоящему выражает их внутренний мир? Какие аспекты своей публичной персоны они создали исключительно ради того, чтобы в них верили окружающие?

Начав учиться на психотерапевта, я заметила огромный перекос в сторону позитивного мышления и эмоций. Мы изучали тяжелые эмоциональные состояния при ментальных расстройствах, и перед нами стояла цель заменить болезненные чувства на приятные. Я собиралась полностью искоренить страдания, а не научиться принимать и проживать их. Поначалу я была страшно позитивной. Мои первые клиенты, если вы читаете эти строки, я искренне прошу прощения. Тогда мне казалось, что вы приходили именно за этим. Итак, моим клиентам приходилось скрывать чувства от друзей, они уставали от необходимости улыбаться на работе, и бодрый пост в соцсети после одиноких слез в ванной не приносил облегчения. Постепенно я с болью осознала, что токсичный позитив не помогает никому, но все просто боятся выступить против общепринятой парадигмы. Признаюсь честно, я очень обрадовалась, поняв, что не одинока.