— Я засуну их тебе во все дырки, сука! Говори!..
— Вашмилость, — обеспокоенно шевельнулся плешивый палач, — позвольте мне. А то еще угробите ее ненароком. В нашем деле тоже умение требуется.
Но генерал ничего не слышал, и грудь обожгло каленым железом. Я выдохнула:
— Ниже.
— Что?!? Да я тебя!..
Платье дернули еще ниже, но ткань поддавалась плохо.
— Ах ты, тварь!..
Сопротивление ткани еще больше взбесило генерала, и он схватил с жаровни мясницкий нож и полоснул меня по животу, вместе с платьем пропарывая кожу. Я слабо улыбнулась, почти не почувствовав боли.
— Ну что же вы, вашмилость, умрет же!.. — засуетился заплечных дел мастер, уже силком отбирая у генерала щипцы и нож. — Окочурится же и тю-тю… Ведь специально же вас злит…
— Фрон генерал!.. — из темноты вынырнул притаившийся там Вырезатель, помогая палачу утихомирить борова. — Давайте подождем…
Он перешел на шепот, обеспокоенно поглядывая в мою сторону. Но слух у меня обострился вместе с остальными чувствами беснующейся твари.
— … магистр… скоро прибудет… просил… оставить… поглядеть…
Палач осторожно срезал остатки платья, намереваясь плеснуть на рану спирта и зашить, но застыл, потрясенно глядя на изуродованный давними шрамами живот.
— Это ж как так?..
Я слабо улыбнулась, глядя в глаза плешивцу.
— Тот мучитель был мастером, а ты… Сможешь? Сможешь повторить его рисунок?.. — спросила я и потеряла сознание.
Боль накатывала волнами. Трещали суставы на дыбе, и голос палача, слегка шепелявый, ввинчивался в сознание, уговаривая:
— Ну сознайся ты им, девонька, сознайся. Чего себя мучишь?.. И мне работы меньше… Сознайся…
Я улыбалась тому, что демон наконец отступил, упоенный моей собственной болью. На палача я не злилась. Работа у него такая. И делал он ее хорошо. Покалечить не пытался, лишь искусно чередовал боль и минуты облегчения, чтобы сломить волю.
— Тебе интересно?.. — шептала я, сорвав голос от крика. — Интересно, кто был тем мастером?.. Тебя-то как звать?