Глава 56

Острог начали строить. И это было грандиозно!

Кумара-Хумархэ впадала в Амур километрах в двухстах выше Темноводного. В этом месте невысокие горы по обоим берегам расступались, образуя плоскую плодородную равнину. Когда-то здесь жил небедный даурский род князя Емарды, который имел даже небольшую крепостцу. Ныне от крепости той и следа не осталось. Сначала ее Хабаров порушил, а что осталось, нынче казаки разбирали.

Стройка только началась, но уже видно было, что проект грандиозный. Полуголые муравьи-первопроходцы рыли рвы, насыпали валы, а поверх оных еще и стены будут возводиться, насколько знал Санька.

Как бы ни были увлечены работой казаки, чужой дощаник заметили издалека. К нему тут же рванулась лодка — струг, как ее тут называют.

— Кто такие? — грозно спросили с него.

— Из Темноводного острожка! — весело крикнул Дурной. — Ясак привезли и немножко хлебушка.

«Таможня» вмиг повеселела.

— За мной греби!

На берегу творилась суета. Молодой атаман вообще не понимал, куда идти. Велел своим сидеть на дощанике и быть настороже, но ватажка начала рассеиваться еще до того, как он из вида скрылся. Дурной хватал за руку то одного, то другого: спрашивал, куда идти к приказному. И всякий раз его посылали в разные направления. Наконец, он добрел через валы до жилых построек, где его принял малознакомый десятник и хмуро велел обождать. Часа через два его, наконец, повели в избу. Настоящая крепкая срубная изба, светлая, еще не успевшая закоптиться от черной печи.

Кузнец решил принять его помпезно: на широких лавках в большой комнате сидели человек с десять. Дурному пришлось стоять — для него лавка не предусматривалась. Беглец из будущего с некоторым удивлением обнаружил, что вокруг приказного, кроме Артемия Петриловского и писчика Посохова, теперь обретались почти все новые люди. Кого-то он еще мог припомнить в лицо, но некоторых вообще не помнил.

«Похоже, смог Кузнец избавиться от элиты хабаровой» — не без удовольствия отметил гость.

— Сколь хлеба привез? И какова? — сразу спросил Онуфрий сын Степанов.

— Ржи с два пуда, — гордо ответил Санька, но приказной моментально скривился, и пришлось объясняться. — Мы пашню под Темноводным в три раза расширили, так что большую часть урожая пришлось на семена оставить.

— Что мне слова твои! — воскликнул Кузнец. — От государя ясно передано было: хлеба запасти на пятитысячное войско! А тут и нашему полку на месячишко…

«Ну, не паскуда ли! — еле сдерживался Известь. — Государь это тебе повелел сделать, а ты палец о пале не ударил. Мы ему, считай, дареное подаем, а ему мало…»