В древних русских летописях (в частности — Новгородской первой летописи) сохранились предания о свержении по велению князя Владимира Красное Солнышко идола Перуна не только в Киеве, но и в другом центре Древней Руси — Новгороде на Волхове:

«…Пришел к Новгороду архиепископ (в действительности — епископ — В. А.) Аким (Иоаким — В. А.) Корсунянин, и требища (святилища язычников, в которых совершались жертвоприношения — В. А.) разрушил, и Перуна посек, и повелел тащить его в Волхов. И, повязав его веревками, потащили его по калу (видимо, грязи, смешанной с навозом — В. А.), побивая палками. И повелел никому и нигде не принимать его». Новгородский летописец рассказывает о некоем «питьблянине» (жившем на реке Питьбе, впадающей в Волхов несколько ниже Новгорода), пришедшем рано утром на реку, собираясь везти горшки в Новгород на продажу, и увидевшем идол Перуна, приткнувшийся к берегу. «И отпихнул его питьблянин шестом, так сказав: „Ты, Перунище, досыта пил и ел, а ныне плыви прочь!“ И сгинул тот со свету».

Сценарий расправы христианских властителей с идолами «родноверческих» божеств, или, с христианской точки зрения — бесов — был, как видим, всюду прямо-таки удручающе одинаковым.

Кстати говоря, в балладе «Ругевит» графом Алексеем Константиновичем Толстым была допущена еще одна неточность (или, если угодно, «поэтическая вольность»): у него датский епископ Свен, в знак торжества победоносной христианской веры, становится на поверженного истукана и едет на нем, словно древнеримский триумфатор, до обрыва, откуда Ругевита сбрасывают в море. В действительности, данный, запоминающийся всякому вдумчивому читателю, эпизод произошел, согласно «Деяниям датчан», при ниспровержении статуи другого «злого духа склавов» — Поренуция (тащить которого к обрыву епископ заставил не быков, как у Алексея Константиновича, а людей — смирившихся с победой «данов» и их новой, христианской, веры побежденных ругиян из Кореницы):

«Статуя этого идола имела пять лиц, одно из которых располагалось на его груди, при этом левой рукой он касался лба, а правой держался за подбородок. Этот идол [также] пал под ударами топоров людей [понтифика]. Свено, желая еще сильнее унизить эти истуканы, решил надменно встать на одного из них, в то время как карентийцы тащили его за пределы своего города. Поступив таким образом, он добавил к весу их ноши еще и унижение, ибо теперь тех, кто тащил идола, когда они видели, как чужеземный епископ попирает ногами местных богов, чувство стыда терзало отнюдь не меньше, чем тяжесть [низверженных идолов]».

Как говорил святой Апостол Павел: «Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, так как есть много богов и господ много, — но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им» (1Кор.8:5–6).

«Мы же на прежнее возвратимся», как выражались в аналогичных случаях древнерусские летописцы.

«Рог изобилия», по степени убывания жидкости в котором жрецы судили и делали предсказания о том, насколько щедрым будет урожай — был непременным атрибутом не только Святвита и прочих богов северо-западных славян, живших на острове Руге, но и кумиров славянских обитателей всех приморских областей Балтики. Этот символ плодородия держит, например, связываемое религиоведами со Святовитом изображение, высеченное на камне, вделанном в стену притвора Старой церкви немецкого местечка Альтенкирхен в северной части полуострова Виттов на острове Рюген, расположенного, как принято считать, на территории древней Арконы. При постройке этой церкви после окончательной победы христианства в 1185 году использовались камни от разрушенного «склавенского» замка Яромарсбург — бывшей резиденции князя руян-руянов Яромара-Яромира (как видно, к тому времени у северо-западных славян имелись не только деревянные фортификационные сооружения). Вероятно, именно этот «камень Свантевита» (нем. Свантевитштейн, или, в современном произношении — Свантевитштайн, Svantevitstein) был описан в XVI веке немецким хронистом Давидом Хитреусом в «Саксонской хронике»: «Изображение бога руянов, высеченное на камне, можно видеть в селе Альтенкирхен, в при творе храма; коренные жители острова называли его Святовитом, нынешние же Витольдом».

Святовит с «рогом изобилия», высеченный на камне

Камень с изображением Святовита (в горизонтальном положении) в христианской церкви на острове Рюген

Об этом же «камне Святовита» сообщает и написанная в XVII веке «Истории Каменской епархии»: «Отсюда злого бога Дьяволом и Чернобогом, то есть Черным богом[80], доброго же Белбогом, то есть Белым богом называли. Статую этого бога, высеченную в камне, можно поныне видеть на Руяне, на полуострове Виттов, в народе именуемую (…) Виттольд (Витт+ольд — В. А.), как бы „Древний Вит“. С большой головой, густой бородой он скорее выглядит чудовищем, чем вымышленным богом». Что тут скажешь? О вкусах не спорят…

Так называемый «Монах» в церкви Бергена-на-Рюгене

Так называемый «монах» из церкви другого городка — Бергена-на-Рюгене (средневекового Ругарда), тоже, скорей всего, держал в руке «рог изобилия», пока этот языческий атрибут не удалили — так, на всякий случай! — после окончательного утверждения на острове христианства богобоязненные каменотесы.

Невозмутимо и загадочно взирает на посетителей Волинского музея выставленная на всеобщее обозрение вытесанная не менее двенадцати веков тому назад четырехглавая деревянная статуэтка, также связываемая с культом Святовита, а возможно — олицетворяющая самого столь грозного и могущественного некогда бога северо-западных славян. В зависимости от освещения, миниатюрный идол (издали напоминающий дубинку рукояткой вверх) кажется посетителю музея улыбающимся, так что при виде его невольно забываешь о регулярных человеческих жертвоприношениях, требуемых в свое время кровожадным четырехликим богом (а точнее говоря — его жрецами, дополнительно укреплявшими с помощью этих жертвоприношений свою духовную и политическую власть над духовно окормляемым ими славянским социумом). В пользу достоверности приводимых христианскими хронистами сведений о культе священного коня, связанном с капищем четвероликого славянского «Януса в квадрате» свидетельствуют, между прочим, раскопанная археологами на территории Волинского святилища конюшня (в стойлах которой, возможно, содержались священные кони) и бронзовая (некогда покрытая позолотой) лошадка, покрытая по всему телу солярными, то есть солнечными, символами — вышеупомянутый так называемый «конь Святовита».

Четырехликий божок (Святовит?) из волинского музея

Вот мы с Вами и узнали, уважаемый читатель, как полагает автор настоящей книги, кое-что о жителях славного города Юмны — возможного прообраза таинственной Винеты, поглощенной, как и некогда — платоновская Атлантида, грозными волнами бушующего моря, об их хозяйственной деятельности, исторических обстоятельствах, условиях жизни и об их богах, на чью помощь и защиту они уповали в этой жизни. Не уместно ли будет теперь нам задаться вопросом, торговля какими именно товарами сделала их город «весьма оживленным местопребыванием варваров и греков» (используя выражение Адама Бременского из «Деяний архиепископов Гамбургской Церкви»)?

* * *

Несколько слов в порядке полемики с Иоганном Готфридом Гердером

Прославленный немецкий гуманист и просветитель второй половины XVIII века, не случайно названного «Веком Просвещения», Иоганн Готфрид Гердер описывал трагические и злополучные (для северо-западных славян) события в устье Одера-Одры, а также в большей или меньшей близости от него, хотя и в несколько идеализированной, с современной точки зрения, форме, но темнее менее, достаточно точно:

«Уже при Карле Великом начались эти завоевательные войны, направленные на порабощение (северо-западных славян В. А.), причиной которых, очевидно, служило приобретение торговых преимуществ, хотя в качестве повода к ним и использовалась христианская религия; ибо героическим франкам было, несомненно, выгодно порабощение трудолюбивой, усердной в земледелии и торговле, нации (…) Дело, начатое франками, завершили саксы (саксонцы — В. А.); славянское население целых провинций (здесь — завоеванных саксонцами земель — В. А.) истреблялось или же закрепощалось, а его земли разделялись между (немецкими — В. А.) епископами и (опять-таки немецкими — В. А.) знатными людьми. Их (славян — В. А.) торговлю на Балтийском море уничтожили нордические германцы (норманны — В. А.); печальный конец существованию их Винеты положили датчане, а их (северо-западных славян — В. А.) остатки в Германии напоминают то, что испанцы (в Америке — В. А.) сделали с перуанцами (индейцами — инками — В. А.)…Тем не менее, повсюду, в особенности же — в землях, в которых они (славяне — В. А.) еще пользуются некоторой свободой, они еще явно сохранили свой исконный облик. Сей народ стал несчастным оттого, что, вследствие своей любви к покою и к прилежному занятию домашним хозяйством, не смог создать прочных военных учреждений, хотя ему, оказывавшему ожесточенное сопротивление врагам, не занимать было личной отваги. Он был несчастным оттого, что оказался, среди населяющих землю народов, так близко к немцам…».

Враги северо-западных славян: монета «римского императора» и владыки франков Карла Великого